Том Шарп - Уилт

В это время Ева резала на кухне французскую булку, а Салли, со стаканом в руках, беседовала о Леви Стросе 4с эфиопом, который только что вернулся из Новой Гвинеи.

– Я всегда чувствовала, что у Леви Строса не все в порядке по части женщин, – говорила она, лениво разглядывая Евин зад. – Я имею в виду, что он пренебрегает врожденным сходством… – Она замолчала и взглянула в окно. – Простите, я на минутку, – сказала она и отправилась вызволять доктора Шеймахера из клещей Генри Уилта. – Эрнст такая душка, – сказала она, вернувшись. – Просто невозможно поверить, что он получил Нобелевскую по сперматологии.

Уилт стоял в центре сада, допивая третий по счету стакан. Он налил себе четвертый и направился послушать уотергейтские записи. Он подошел как раз вовремя, чтобы услышать заключительную фразу.

– В хитрюге Дике 5гораздо легче разобраться квадрофоническим способом, – заметил кто-то, и все разошлись.

– С очень одаренным ребенком должны быть особые взаимоотношения. Мы с Роджером обнаружили. что для Тонио лучше всего конструктивный подход.

– Все это куча дерьма. Только послушайте хотя бы, что он говорит о квазарах…

– Честно, я не понимаю, что такого плохого в подслушивании.

– Плевать я хотел на то, что Марккьюз говорит о терпении. Я утверждаю, что…

– При температуре минус 250° водород…

– У Баха есть свои плюсы, наверное, но у него есть и свои минусы…

– Мы купили этот дом в Сент-Троп…

– И все же я думаю, что Калдор был пра…

Уилт допил свой четвертый стакан и пошел искать Еву. С него было достаточно. Его остановил окрик мужчины в поварском колпаке.

– Бургеры готовы. Подходите и берите.

Уилт, спотыкаясь, подошел и взял. Две сосиски, обгоревший бифбургер и кучка рубленой капусты на бумажной тарелке. Ни ножей ни вилок не было видно.

– Бедный Генри кажется таким одиноким, – сказала Салли. – Пойду-ка вдохну в него жизнь.

Она вышла в сад и взяла Уилта под руку.

– Вам так повезло с Евой. Она такая прелестная крошка.

– Ей тридцать пять, – пьяным голосом сказал Уилт. – Тридцать пять и ни днем меньше.

– Чудесно встретить человека, который говорит что думает, – сказала Салли и взяла кусочек бифбургера с его тарелки, – Гаскелл никогда ничего не говорит прямо. Люблю людей, стоящих на земле обеими ногами. – Она уселась на траву и усадила рядом с собой Уилта. – Полагаю, очень важно, чтобы два человека говорили друг другу правду, – продолжила она, отламывая еще кусочек бифбургера и засовывая его в рот Уилту. Она медленно облизала пальцы и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Уилт через силу прожевал кусок и наконец проглотил его. По вкусу кусок напоминал горелый фарш с привкусом французских духов. Или, может, целого букета.

– Почему два? – спросил он, уничтожая привкус во рту с помощью капусты.

– В каком смысле, почему два?

– Почему два человека? – сказал Уилт. – Почему важно, чтобы два человека говорили друг другу правду?

– Ну, я имела в виду…

– Почему не три? Или четыре? Или сто?

– У ста человек не может быть взаимоотношений. По крайней мере. интимных, – сказала Салли, – значимых.

– Я знаю не так уж много пар, способных на это, – сказал Уилт. Салли потрогала пальцем его капусту.

– Ну как же так? У вас с Евой все бывает по-настоящему.

– Довольно редко, – сказал Уилт. Салли засмеялась.

– О крошка, вы такая правдивая крошка, – сказала она. поднимаясь, чтобы принести еще две порции выпивки. Уилт посмотрел на свой стакан с сомнением. Похоже, он уже здорово набрался.

– Если я правдивая крошка, то какая крошка вы, крошка? – спросил он, стараясь, чтобы в последней «крошке» прозвучало не только презрение, но и нечто большее. Салли уютно прижалась к нему и зашептала на ухо.

– Я крошка, у которой есть тело, – сказала она.

– Это я вижу, – сказал Уилт. – И к тому же очень миленькое тельце.

– Это самое приятное из всего, что мне кто-либо когда-нибудь говорил, – сказала она.

– В этом случае, – заметил Уилт, схватив почерневшую сосиску, – у вас, вероятно, было тяжелое детство.

– Между прочим, так оно и было, – сказала Салли, отнимая у него сосиску. – Именно поэтому у меня сейчас такая большая потребность в любви. – Она засунула большую часть сосиски себе в рот, затем медленно вытащила ее и откусила кончик. Уилт покончил с капустой и запил ее прингшеймовским пуншем.

– Ну не ужасны ли они все? – спросила Салли, повернув голову на шум и смех в углу сада у жаровни.