Олег Рыков - Разговорчики в строю № 1

Американцы – отменные моряки и умеют быть душевными людьми. Поняв, что русский кэп скорее взорвётся, чем сбросит ход, вышли с ним на связь, дали место в ордере и позывной для экстренной связи на 16 канале. ДЕСО пополнился ещё одним юнитом, чапающем в кильватере, и дружно повалил дальше курсом на Филиппины.

У среза полётной палубы «Блю Риджа» (то есть «Синегорья») стоял «чиф петти офисер» (мичманюга или главный корабельный старшина) Майкл Лоу, курил сигарету, думал свою афро-американскую думу о nucking FAVY и троих детишках, оставленных в далёком Балтиморе.

Вспоминалось Майклу, как гуляли они всей семьёй по бульвару Мартина Лютера Кинга (их младшенький – в коляске), как нагнулась жена к карапузу, прислушалась и сказала: «Майки, наш сын только что сказал свои первые полслова!»

– Какие?

– Mother! Good boy…

– Мother-fucker!

Екнуло Майклово сердце, но не от воспоминаний, а от… отсутствия палубы под ногами… Не заметил, как «Блю Ридж» начал циркуляцию. Только и успел крикнуть первые (или последние?) полслова.

Высоко было орлу лететь – 20 метров от ватерлинии, но спасли надетый спасжилет и шлем вертолётного техника.

Вынырнул, поорал, помутил воду вокруг, но вспомнил об акулах и успокоился, печально глядя вслед уходящему солнцу и родному ДЕСО.

Падения человека за борт никто не заметил…

А сзади чапал пароход Горнитского…

– Сигнальщик ходовому! Вижу цель по курсу!

– Сигнал, определить цель!

– Тащьь, типа буёк какой-то… только… руками машет!

Вахтенный вышел на пелорус, [11] Пелорус – открытое крыло ходового мостика. где уже стоял Горнитский, нагнувшись к бинокуляру.

– То не буёк, а целый БУЙ,– проворчал он. – Червь до места, флаг до половины! Будем спасать буя

Спасли! Подошли правым бортом, бросили кранец; Лоу схватил его хваткой кошака и был вытянут на борт. Но что делать с американским военнослужащим на борту советского боевого корабля?!

– Как зовут тебя, пришелец? – спросил Горнитский.

–Нэйм? Майкл, сэр.

–Так, Мишку в каюту ближе к гальюну! Объясните, что его перемещения по кораблю – только до гальюна и обратно. В противном случае – кирдык и нихтчизен!

– Начмеда ко мне в каюту!

Начмед на ватных ногах приполз в каюту кэпа, думая, что поступит приказ ввести янка в состояние анабиоза. И не ошибся!

– Сынок, отрываю от сердца 3 (!!!) литра шила. Пей, сынок, от души, но вместе с Мишкой. Помни, он должен постоянно быть не готов произнести слова «мама» и «кыш». На закусь требуйте все, что пожелаете, от помохи. [12] Помоха – помощник командира по снабжению. Задание партии и народа, сынок!

– Благославенны дела твои, Господи,– прошептал начмед и подумал, целовать руки кэпу или нет?

Задание исполнялось изрядно: над просторами Тихого лился песняк на двух языках; помоха сбился с ног, поставляя бычков в томате в пьяную каюту; офицеры скрежетали зубами, завидуя.

Между тем, Горнитский доложил во Владик и Москву о находке и связался с ДЕСО, обрадовав их спасением чела. Москва долга просыпалась и пережёвывала сообщение, связывалась с Вашингтоном. И, наконец, через 3 дня приказала передать пострадавшего на борт «Блю Риджа».

Сказано – сделано. Вскоре у борта покачивался катер с американского корабля, а несколько сов. матросов тащили «прозрачного» Мишку по правому шкафуту к отваленной сходне. Мишка безобразничал – лез обниматься и целоваться. Братался, стало быть!

Бережно на руках передали его на катер и следом – подарок от старпома (бутылку шила и бычков в томате). Помни, брат! Святое отдаём!

Через полчаса над кораблём Горнитского завис US NAVY чоппер [13] Чоппер – (жарг.) – вертолёт. Иначе – хило, пони, валенок. и сбросил на палубу вымпел. Внутри оказалась письменная благодарность от Командующего 7 Флотом США за спасение человека.

По приходу в базу Горнитский получил и от наших неполное служебное соответствие за создание шухера на высшем уровне.

– Ну, плавал себе американец… И плыл бы дальше!

(Бондарчук – гений, но сегодня отдыхает)

Механики выжимали из дизеля остатки моторесурса. Корабль шёл домой! Одетые по первому сроку матросы, бородатые офицеры и мичмана (растили пять месяцев), одетые в парадное, стояли на шкафутах, ласковым взглядом обнимая очертания мыса Поворотный и вдыхая божественный запах земли.

Вот уже и залив Петра Великого, и до Владивостока – рукой подать. Пережить бы это ещё раз! (Это даже не как апельсин, это – как… ну, вы понимаете).