Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Пересев на Южном вокзале на другую электричку, я очутился в гостях у тёщи. Чтобы не встретить кого-нибудь из наших в городе. Сидеть так сидеть. Тёплый пруд и песчаный пляж вполне заменили мне нары…

Прапорщик Пушкин совершил очередной прыжок во времени.

Утро понедельника. Развод. После развода с виноватой мордой подхожу к комбату. «Табаки» крутится рядом. Молча вручаю записку. Табаки не выдерживает:

– Ну что, отсидел? В полку? Нашёл ведь, паршивец! Понравилось? Дальше будешь продолжать нарушать дисциплину?

– Не понравилось. Холодно. Плохо кормят. Одна прогулка в день. Нары без матраса. Вонь. Больше нарушать не буду, – ответил я. И виновато опустил глаза.

Дежурство по части вообще штука не слишком приятная, но неизбежная. Но дежурство по Стройуправлению к проблемному в общем-то не относится.

Неизвестно, что лучше: мотаться по командировкам (зачастую, внеплановым и крайне срочным) по стройплощадкам округа, или не особенно напрягаясь, провести согласно графика 24 часа на «боевом посту» с символом мифической власти – красной повязкой на рукаве. Тем более, что значительная часть «суток» проводилась двумя этажами выше, в родном «механическом» отделе. Народ в Управе жил под лозунгом: «Производство – прежде всего!», и к решению текущих вопросов во время наряда относился с пониманием.

Дежурному офицеру придавались «в помощь» личный состав – пара сержантов, давным-давно изучивших все «ходы-выходы» и отлично знающих, что, откуда и в каком количестве может «прилететь» и, самое главное, как этого избежать с возможно минимальными потерями. Ребята были местные, многократно проверенные, «залёты» не практиковали и справедливо считали, что плюсы «придворной» службы в паре трамвайных остановок от родительского дома многократно перевешивают все возможные минусы.

Так и остаёмся втроём вечером, в наконец-то опустевшем пятиэтажном здании в центре города.

Контрольный обход, входную дверь – на ключ, и жди спокойно утра, чтобы смениться в 10.00. Ничего сложного, в общем-то, если не будет срочных «вводных».

Начиная с 7-30 занимаю место в холле у входа в ожидании Папы, который из моего молодцеватого рапорта с удовлетворением узнает, что за ночь никаких серьёзных происшествий не случилось (всякую «мелочёвку» я и без него прекрасно «раскидаю» по отделам, нечего «подставляться»). Затем людской поток из ручейка превращается в полноводную реку, состоящую как из сотрудников Управления, так и «гостей» из других подразделений, приехавших решать какие-то производственные, да и личные заодно (куда же без них!) вопросы.

Заходит Олег Юрьевич (мой шеф), радостно щурится, здоровается за руку и аккуратно незаметно для окружающих тычет двумя пальцами под ребра. Зашипев от боли, вопрошаю: «За что?» и слышу в ответ безжалостное: «За Житомир! Завтра с утра – «командировочное» в зубы, и «мухой» в Житомирский УНР, «хвосты» подчищать! К выходным вернёшься. Вопросы?» «Да какие вопросы, когда вы так «доходчиво» все объяснили… Мой «косяк», мне и исправлять. Сделаю.» К «неуставняку» со стороны «Батьки» давно привык и не обижаюсь. Он меня сюда «вытащил», имеет право…

Юрьич делает паузу и изрекает: « Завтра утром с базы машина пойдёт, сядешь «на хвост», нечего на поезде трястись. Я позвоню, гостиницу забронируют. Все, сдашь дежурство – ждём в отделе. Ребята из Закарпатья привезли кой-чего, в обед пробу снимем…»

Провожая ласковым взглядом коренастую фигуру шефа, почёсываю ноющий бок. Никаких обид, Батька мужик правильный, всегда прикроет, если что… Да и достаётся ему от Папы, не приведи Господь. Полковника все никак не получит… Собачья должность!

«Мои» сержанты делают вид, что тщательно проверяют пропуска, остальные делают вид, что их показывают. Незнакомые лица – редкость, все друг друга знают, как говориться: «Чужие здесь не ходят…» Да и секретов у нас, прямо скажем, не густо, и захотели бы продать, так нафиг никому они не нужны, такие секреты.

Сижу, смотрю за процессом, не забывая здороваться с коллегами, прикидывая про себя: поехать домой отдыхать (имею право), или остаться поработать (имею необходимость). В предвкушении обеденной «дегустации» решаю остаться и, восхищённый своей трудолюбивостью, продолжаю следить за входной дверью и процессом фейс-контроля на входе.

В числе прочих заходит незнакомый старлей, отмечается в журнале и, не торопясь, поднимается по лестнице. Для приличия спрашиваю бойца: «Кто, куда?», и получив в ответ внятное: « Старший лейтенант Ст-енко, в строевой отдел», расслабляюсь. Но ненадолго.