Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени

Не обращая никакого внимания на обилие снующих кругом него мух, царящий в ближайшей округе омерзительный запах и постепенно затекающие конечности, Зельский начал уже было подрёмывать. А в наступившей дремоте лейтенант еще какое-то время успел даже насладиться звенящей насекомыми тишиной. Но внезапно его чуткое слуховое внимание привлекли какие-то странные, едва различимые звуки, доносящиеся прямо из-под его уныло свисающей в очковый проем пятой точки. «Лягушки, наверное. Мух ловят», — вначале безразлично подумал полусонный лейтенант и вновь прикрыл веки. Но вскоре звуки стали приобретать вполне различимый характер и через какое-то время их уже нельзя было отличить от весьма характерных и знакомых очень многим гражданам звуков. Это были хлюпо-вздыхающие звуки очень похожие на те, которые обычно издает вантус при пробивке засоров в унитазе. «Что же это такое? Что угодно, только не лягушки. Это что-то другое. Да и откуда они могут быть здесь? Насколько я помню из научной литературы, лягушки — они ведь и не такие-то большие любительницы поплавать в дерьме. Даже в погоне за большими мухами. Судя по кинофильмам про увлекательные похождения геологов в сибирской тайге, так может хлюпать и вздыхать только болотная трясина перед тем как с видимым глазу удовольствием готовится поглотить заблудившегося и обессиленного путника».

На лейтенанта неожиданно обрушилось чувство одиночества, затерянности и оторванности от всего остального человечества. Внезапно по телу Зельского волной прокатилась дрожь. На голове лейтенанта вдруг зашевелились волосы, внутри неё начали спонтанно воскресать образы, сошедшие с где-то и когда-то им виденных сказочных рисунков уродливых морских чудищ. Пронизывая иглами и без того воспалённый мозг, тут же зазвучали в нём на разные голоса самые страшные выдержки из леденящих душу рассказов про водяных и упырей, слышанных им когда-то в пионерском детстве. Сознание доктора дрожащим маревом безотчетного страха начало разделяться с его всё еще пребывающим в не самой привлекательной для него позе туловищем. Стремясь предотвратить это пагубное разделение, Зельский предпринял судорожную попытку как можно резче и выше приподняться над окружающей его неприглядной действительностью. Но претворить задуманное в свершившийся факт, в этот раз ему было явно не суждено. Видимо, это был совсем не его день. И поэтому, именно в тот момент, когда лейтенант, собрав всю имеющуюся у него волю в единый кулак, приступил к стремительному разгибу затекших нижних конечностей, в его запотевшую от страха многострадальную задницу мощно ткнулось что-то мягкое и липкое. Этот по-предательски неожиданный удар изменил траекторию задуманного лейтенантом движения и отбросил его спиной прямо на загаженный пол давно не мытого сортира. Некоторое время Зельский ещё был в сознании, и пред его угасающим взглядом, как на экране кинотеатра, прокручивались кадры какого-то фантастического фильма, снятого, по всей видимости, каким-то психически ненормальным режисёром-оскароносцем. На этих кадрах из подсвеченного чем-то снизу срального отверстия сначала стала медленно и с явной опаской появляться голова ужасающего и заляпанного дерьмом чудища. Чудище источало такую пронзительную вонь, что на пол сортира замертво посыпались только что кружившие всюду мухи, и вскоре наступила полная тишина. Некоторое время чудище, высунувшись почти по пояс из очкового отверстия, молча и казалось, с удивлением обозревало своими пустыми, заляпанными калом глазницами давно истлевших глаз окружающее его туалетное пространство. В правой верхней своей конечности чудище сжимало что-то очень похожее на пистолет Макарова. Наверное, это «что-то» было какой-нибудь модификацией гиперболоида инженера Гарина. И со стороны было очень похоже, что этот заляпанный говном монстр находился в состоянии поиска жертвы, достойной немедленного поражения смертоносным лучом лазера. Из левой верхней конечности чудища вырывался пучок какого-то странного света, позволявшего ему мониторить окружающее пространство. Наконец луч света уперся в лейтенантский погон лежащего на полу доктора. Это, почему-то, привело монстра в неописуемый восторг. Чудище стремительно выскочило из явно узкого для него отверстия, словно подброшенное снизу взрывом и, разбрызгивая вокруг крупные капли коктейля из плескавшегося под полом дерьма, весело подскочило к лейтенанту. Обезумевший от радости монстр принялся плясать вокруг почти бездыханного тела Зельского, радостно потрясая чем-то похожим на пистолет Макарова и издавая воинственные крики, среди которых с большим трудом можно было разобрать только: «Ашёл! Ашёл, оварищ лейтеат. Уа! Уа! Отуск! Аешь отуск!» На этом сознание лейтенанта надолго покинуло его измученное диареей тело. Лейтенанта три часа приводили в чувство вызванные из райцентра врачи, но в конце, концов всё закончилось для него благополучно: инфаркта обнаружено не было. Его психическое здоровье впоследствии не вызывало у окружающих опасения. Но полевые туалеты Зельский с тех пор обходил за версту. Впоследствии, выезжая на учения, он порой надолго уходил из своей краснокрестной палатки куда-то в лес с лопатой наперевес. Некоторые непосвященные думали, что он ходил туда по грибы и недоумевали по поводу лопаты. Невдомек им было, что дело тут совершенно не в грибах. А лопата — это всё от мешающей службе врождённой интеллигентности…