Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени

В это же самое время прыткий в своей прощённости и временно оставленный без высочайшего внимания генерал освобожденно подскочил к капитану и, сжав его ладонь в двух своих, принялся радостно ею потряхивать. Широко улыбаясь, он то озабоченно справлялся о капитановом здоровье, то интересовался проблемами его молодой семьи. При этом генерал всячески пытался вникнуть в текущие нужды командированного: «Вы не скромничайте. Понятно, что Вы человек ещё молодой и все проблемы Вам кажутся плёвыми, а вот через недельку-другую… В общем, не стесняйтесь и если что, обращайтесь прямо ко мне. Все вопросы решим и не будем лишний раз беспокоить товарища генерал-полковника. Договорились? Вот и хорошо».

Наконец, обойдя и изучив души шеренги полковников, Рязанских повернулся к генералу и коротко скомандовал: «Вы, товарищ генерал, едете со мной, нам с Вами надо в пути кое-что обсудить. Капитан со своим секретным чемоданом поедет в Вашей машине, а все остальные — в автобус». Скомандовав таким образом, Рязанских проследовал в поданную ему чёрную «Волгу», на заднем сидении которой они с местным генералом тут же и разместились. Сергей нагнулся было за чемоданом, всуе названным почему-то секретным, но «секретного» на месте не оказалось. Чемодан уже загружался в багажник «Волги» местного военноначальника каким-то здоровенным полковником. Полковник аккуратно захлопнул крышку багажника и, открыв заднюю дверь автомобиля, выжидающе замер в полупоклоне, приглашая профессиональным лакейским жестом капитана занять место внутри кожаного салона. Несмотря на разбуженное выпитым коньяком природное нахальство, Сергей всё же несколько смутился. Где это видано, чтобы полковники оказывали такие знаки внимания капитанам? Пусть это будут несколько подвыпившие капитаны, только что совместно распивавшие дорогой алкоголь с генерал-полковниками… Или же пусть это будут даже те капитаны, которые заседают в авторитетнейших комиссиях… Нет, с таким поведением обычно спесивых полковников Сергею сталкиваться ещё не приходилось. Поэтому он, потупив взгляд на асфальте лётного поля, коротко поблагодарил полковника, небрежно кивнув ему хмельной головой, и важно опустился на заднее сидение самого престижного из изделий, массового выпускаемых советским автопромом. Полковник мягко хлопнул дверью изделия, которое тут же сорвалось с места и помчалось вслед за своим собратом, стремительно уносящим в даль украинской степи озабоченные чем-то головы ракетных генералов. Сергей видел эти головы через заднее стекло несущегося впереди автомобиля. Одна из голов вела себя неподвижно, другая же всё время вертелась, и иногда складывалось впечатление, что в её коварные намерения входит злобный укус за основание своей соседки. Но до этого дело почему-то никак не доходило, и потенциально кусачая голова продолжала досадливо вертеться, видимо, готовясь к решающему броску. Кому из генералов принадлежала хищница, а кому её потенциальная жертва различить на таком расстоянии не представлялось возможным. Об этом можно было только догадываться. Но греметь полушариями и думать о чем-то постороннем капитану уже не хотелось. Хотелось поскорее разместиться в гостинице и отоспаться перед грядущим днём, который грозил быть очень напряжённым.

Вскоре автомобиль въехал в какие-то тщательно охраняемые милицией ворота, проехал сквозь тенистый парк и остановился вблизи трехэтажного сооружения монументально-сталинского типа. Машина Рязанских стояла неподалёку у пологого гранитного крыльца. Генералов в ней уже не было. Сергей не успел опомниться, как его «секретный» чемодан был извлечён из багажника неизвестно откуда взявшимся здоровенным полковником. «Он же должен был ехать в автобусе, — удивился капитан, — а автобус ещё не скоро приедет. Другого транспорта на лётном поле точно не было. Значит… Значит этот полковник ехал в багажнике вместе с чемоданом? Как он туда поместился? Впрочем, багажник большой…». Сергей выбрался из автомобиля через услужливо открытую водителем-прапорщиком дверь и обречённо проследовал за полковником. Он понял, что до уезда Рязанских обратно в Москву в обычную гарнизонную гостиницу ему не попасть и каждый его шаг будет находиться под особым наблюдением. «Вот уж воистину: «Минуй нас пуще всех печалей и царский гнев, и царская любовь», — думал Сергей, — а ведь сейчас мне надо было бы быть поближе к разработчикам и программистам, которых к этой обкомовской гостинице не подпустят и на расстоянии пушечного выстрела. Здесь поселят сейчас этих главных конструкторов, которые имеют весьма отдалённые представления о нюансах работы системы. Главный конструктор — это ведь больше организатор процесса разработки, а для разрешения сложившейся ситуации нужны именно узкопрофильные специалисты-«ботаны». И с ними нужен постоянный контакт. Непрерывный контакт на объекте и в неформальной обстановке. При этом контакт в неформальной обстановке в большинстве случаев гораздо информативней всяческого официоза. Вот этого-то меня и лишают провинциальные лизоблюды. Ладно, будем надеяться, что не надолго. Рязанских больше двух дней в этой дыре не просидит. Сейчас шороху наведёт и свалит в Москву, а оттуда будет грозно названивать каждый день: «Доложите…! Почему до сих пор…?! Всех…! Никому…!». Ну и так далее… Всё пойдёт как обычно… Ну а как свалит «бугор», тогда и надо будет отсюда бежать, а сейчас это бесполезно. Обязательно изловят. Поэтому надо на время смириться, воспользоваться случаем и без видимой пользы для всего человечества хорошо пожить какое-то время самому. «Хорошо пожить» — это означало для командировочного капитана пребывание в нормальных человеческих условиях, главными составляющими которых был «крантик» с тёплой водой и доступный для пользования особенно в утреннее время унитаз.