Дмитрий Ненадович - Про жизнь поломатую… (сборник)

— У меня же всегда люди! — возмущенно верещал на общем собрании художник, — и это не прихоть, а так нужно для моего творчества. Чтобы оно не умерло, а жило в веках! А вы мне что предлагаете? Бессменно унитазы с раковинами драить? Когда же я буду тогда творить? Кто тогда будет прославлять на весь мир советских женщин-тружениц? И вас, в том числе, уважаемые присутствующие здесь дамы?!

— Знаем мы Ваше творчество, — с сарказмом неудовлетворённой плоти набрасывалась на художника бывшая старая дева, а ныне мать-одиночка — только охи да вздохи доносятся из Вашей комнаты. Стыд и срам! Боишься порой ребенка в коридор выпустить!

— Да как вы можете такое говорить! Кто дал Вам право вмешиваться в мою личную жизнь?! — деланно возмущался художник, театрально закатывая глаза, — это с чем таким вы путаете звуки творческого экстаза? Я имею полное право на свой профессиональный экстаз! Я член союза художников, наконец!

— Я не знаю, чего Вы там член! Я привыкла верить документам, а Вы ничего нам не показываете! Даже ни одной картинкой своей перед нами не похвастались ни разу! А некоторых из посещавших Вас дамочек я впоследствии встречала на улицах нашего героического города, между прочим, колыбели трёх революций. И у всех у них, заметьте, были большие животы! — в свою очередь возмущенно кричала в ответ художнику рассерженная мать-одиночка.

Она ещё долго обличала художника во всех тяжких грехах, но на этот раз ей ничего не удалось добиться. Собрание совершенно справедливо решило, что от аморального художника действительно толку мало, и если ему доверить такое важное и ответственное дело, как уборка общей площади, то через неделю квартира попросту утопнет в дерьме (в протоколе проведения собрания прямо так и было написано: «утопнет в дерьме»). Поэтому художника обязали каждую неделю вносить деньги на покупку моющих средств, с чем он с нескрываемой радостью тут же и согласился.

Вот такая это была квартира. Таковы были её обитатели. И для тогдашнего Питера, официально называемого ещё Ленинградом, это было вполне типично. В этой типичности и предстояло прожить долгие годы семейству Просвировых. А вскоре в гости к семейству зачастили родственники со всего Советского Союза. Всем им, видите ли, вдруг как-то сразу очень захотелось посмотреть на Ленинград. А что тут такого? Теперь ведь за гостиницу-то платить не надо. Теперь можно и поехать. Порой, приезжали такие родственники, о существовании которых чета Просвировых даже и не догадывалась. Это были очень разные люди. Некоторые из них умиляли своей провинциальной непосредственностью (отчистить до металлического блеска покрытую чёрным атипригарным слоем сковородку («Чёй-то она такая грязная у вас была?») в отсутствии хозяев — это не из анекдота, это о них), другие удивляли своим иждивенческим, доходящим до откровенной наглости поведением («А чего вы сегодня не такой колбасы купили, которая была вчера? Я такую не ем…»). Таким гостям всегда давалось понять, что если им вздумается приехать ещё раз, то Просвировых точно не будет дома. Они обязательно уедут куда-нибудь в Сочи, а пускать в дом гостей в отсутствии хозяев не входит перечень их привычек. Но хорошим гостям всегда были рады, и они чувствовали это. Чувствовали и всё ехали, и ехали. Им ведь невдомёк было, незадачливым этим гостям, что, едва войдя в квартиру, они тут же «брались на карандаш» бдительной соседкой, что обрекало гостеприимных хозяев на выполнение долговременной трудовой повинности. Но хозяева не роптали — положительные эмоции от родственных встреч с лихвой перекрывали напряженность почти ежедневных эстетических отношений со всеми прелестями мест общего пользования.

Более суровые времена наступили для семейства Просвировых, когда, наконец, иссяк запас родственников, желающих приобщиться ко всем сразу культурным достояниям города на Неве. Некоторые не успевали этого сделать за один приезд и приезжали по второму и даже по третьему разу. Но однажды наступил такой момент, когда утихомирились самые упорные из упорных любителей архитектуры и прочих видов искусств. Где-то месяца три наслаждалось семейство относительным покоем своей небольшой комнаты в большой коммунальной квартире. Вот тогда-то эта комната и показалась им раем! Все нюансы коммунального бытия ушли куда-то на второй план. Так продолжалось, пока семью не накрыла очередная гостевая волна. К Просвировым валом повалили друзья их близких и дальних родственников…