Николай Переяслов - Он где-то рядом

— Сука! — вскрикнул я и, отпрянув на шаг назад, ударил его правой ногой куда-то в область груди, но сам в это время покачнулся на своей раненной левой и, уже падая, вдруг почувствовал, как меня подхватывают чьи-то руки.

— Осторожно, — успел предупредить я кого-то за своей спиной, — я, кажется, в крови, — и на некоторое время словно бы выключился.

Восприятие реальности возвратилось ко мне лишь когда мы уже стояли на перекрестке и возле нас притормаживал старенький темно-зеленый «Москвич».

— Это кто с вами — пьяный? — громко спросил через приспущенное стекло дверцы водитель, видя, что меня поддерживают с двух сторон под руки. — С пьяным — не повезу!

— Да нет, что вы! — услышал я рядом с собой чей-то странно знакомый женский голос. — Его хулиганы ножом пырнули, надо поскорее домой отвезти, — и, повернув голову, я узнал в говорившей свою собственную сестру.

— А-анька-а, — растерянно протянул я. — А ты тут как оказалась?

— Да мы с Лешей здесь неподалёку в гостях были, идем назад, и вдруг слышим, кто-то на помощь зовет. Подбежали — а там и ты…

Говоря всё это, она с помощью поддерживавшего меня сзади парня помогла мне залезть в машину. Катя села на переднее сиденье, парень — рядом со мной. Что-то показалось мне в его облике знакомым, и я взглянул на него внимательнее.

— О! — выстонал я, напрягая память. — А ты часом не… Радер?

— Радер, Радер, — усмехнулся парень. — Спасибо, что узнал.

— Ну так ведь братан все же, — ответил я и вдруг застыл, пораженный внезапным прозрением: — Э!.. А что же ты тогда с Анькой водишься? Ведь она тебе, как я понимаю, сестрой доводится. Так ведь и до греха кровосмешения недалеко!

Парень весело расхохотался.

— Можешь на этот счет не волноваться! Хоть я, благодаря твоему другу, и написал курсовую работу по теме родственности фамилий Радер — Колесов , на самом деле мы не имеем друг к другу (по крайней мере — пока) никакого родственного отношения.

— Это почему же?

— Потому, что моя настоящая фамилия не Радер, а — Радек, но когда в тридцать седьмом году моему отцу выписывали в роддоме метрику, родители изменили ему в фамилии одну букву, чтобы избавить его от подозрений в родстве с бывшим секретарем «Коминтерна» и сотрудником газет «Правда» и «Известия» Карлом Радеком, объявленным к тому времени « врагом народа » и осужденным по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра»…

Я неловко повернулся и застонал от боли в ноге.

— Может, парня лучше показать медикам? — полуобернулся к нам хозяин «Москвича». — Правда, в этом районе я больниц не знаю, но вот возле ВДНХ есть одна, я туда как-то летом отвозил двух девчушек, нахлебавшихся воды в пруду.

Я заметил, как Катя при этих словах как-то вдруг встрепенулась, словно хотела что-то возразить, но в это время заговорила моя сестра:

— Нет, это далеко, — решила за всех Анька. — Везите нас к метро «1905 года», а там мы, если будет нужно, вызовем врача прямо на дом.

— Можно и так, — согласился водила. — Те места я тоже неплохо знаю. У меня там, — он что-то сосчитал про себя, шевеля губами, — лет так… девятнадцать, наверное, назад… нет, вру, восемнадцать!.. была одна… — он погрузился в воспоминания и минут, может, с пятнадцать мы ехали молча, уже и забыв, что он начинал о чем-то говорить, пока он вдруг опять не возвратился из своего путешествия в прошлое. — Её звали Мария …

Мы миновали Рижский вокзал, проехали по Сущевскому валу, повернули возле Савеловского на Нижнюю Масловку…

— И что с ней стало? — нарушила молчание Катя.

— А?.. — не понял водитель.

— Я спрашиваю про вашу Марию. Куда она делась?

— А-а, про Марию, — очнулся он. — Не знаю, потерял я её. Гордая она была и чистая , а я… — он притормозил возле светофора, дождался, пока загорится зеленый свет и повернул на Новую Башиловку. — Зато теперь я живу так, словно слышу её голос и выполняю её просьбы…

Мы миновали Беговую, сделали несколько поворотов и, въехав внутрь двора, остановились возле нашего подъезда.

— Сколько мы вам должны? — спросил, вынимая из внутреннего кармана бумажник, Радек.

— Сколько вы мне должны? — задумчиво повторил шофер, словно бы пробуя каждое слово на вкус. — Это, дети мои, каждый в этой жизни оценивает сам … Я вот тогда не сумел разыскать мою Марию — а потом мне кто-то сказал, будто бы она родила от меня сына … Вот я теперь и смотрю на каждого семнадцати-восемнадцатилетнего паренька отцовскими глазами. Ведь любой из них — может оказаться моим сыном …