А.Дж. Беттс - Зак и Мия

Привет, соседка!

Может, тебе что-нибудь нужно?

Бекки готовит не очень, так что, если хочешь, могу принести тостов или какао. Только скажи.

Если сестра тобой пользуется как рабской силой, тоже свисти, и я тебя спасу.

Короче, я тут рядом.

Зак.

Прошло два дня. Почему она не отвечает?

Молчание не на шутку действует мне на нервы. Следующие два дня я не вылезаю из сарая: занять руки – хороший способ опустошить голову.

Мастерю детали для колыбельки. Пилю и шкурю доски. До конца отвлечься не получается: не могу понять, что за бойкот мне объявили.

На пятый день я не выдерживаю. Бросаю инструменты и направляюсь к дому Бекки с твердым намерением брать его штурмом, если меня опять прогонят.

Бекки стоит на веранде и мажет руку антисептиком.

– Представляешь, эта стерва меня укусила.

– Как это укусила?

– Не приближайся к ней больше. Может, она бешеная.

– А что случилось-то?

– Хотела проверить ее на блох…

– Мию?

– Да нет, альпаку! Твою любимую дуру Дейзи.

Я растерян. Бекки цокает языком.

– Ты чего вообще? Я думала, вы с Мией друзья.

Вот это уже нечестно.

– Я тоже так думал! Бекки, что за издевательство, пять дней прошло, черт возьми!

– Зак, успокойся.

– Успокоиться? Как мне успокоиться? Она, может, уже полстраны пересекла…

– Не выдумывай. Она все это время здесь.

– Ты так думаешь или знаешь наверняка? Мия! – кричу я.

– Тише ты! Она в ванной. Зак, не надо… – Бекки хватает меня за плечо, но я вырываюсь и бегу вокруг дома. Стучу в окно ванной, но звук получается слишком глухой, поэтому я снова зову ее.

– Мия!

Я дергаю окно.

– Мия?

– Я здесь, – отвечает тихий голос, затем слышен всплеск воды. Это она.

Я закрываю глаза и кладу руки на стекло. Оно шершавое и холодное.

– С тобой там все хорошо?

– Я в порядке.

Теперь я чувствую себя идиотом-паникером, но зато я больше не мучаюсь неизвестностью. Пусть избегает общения. Главное, пусть не убегает от меня.

А она до сих пор не убежала. И это очень круто.

Я никогда раньше не лежала в такой ванне. Она стоит прямо в самом центре комнаты, огромная и глубокая, с приятной гладкой эмалью. Теплая мыльная вода наполняет ее почти до краев. Я лежу, и она обнимает меня со всех сторон, и в кои-то веки у меня ничего не болит.

Кажется, я здесь уже несколько часов. Время идет медленно, и я его не отслеживаю. Телефон сел, я решила не ставить его на зарядку: параною, что меня по нему можно выследить.

За дверью издает звуки всякая живность. Мычание, блеянье и писк цыплят стали уже привычным фоном.

Мне раньше не нравилось быть в одиночестве. Теперь я только о нем и мечтаю. В больнице все время кто-то приходил с вопросами и уговорами. Им всем было что-то нужно. Я ненавидела каждого. Но сильнее всех я ненавидела мать. Как так получается, что в семнадцать можно сидеть за рулем, трахаться, выходить замуж, а принимать решения насчет целостности своего тела – нельзя?

Я бы предпочла сдохнуть, чем переживать то, что теперь приходится.

Но мне не предложили выбора. Мама сделала его за меня, когда я лежала в операционной. Опухоль опоясала артерию и вцепилась в нее мертвой хваткой.

– Нельзя было медлить, – оправдывались потом хирурги. – Для резекции и пересадки кости было слишком поздно…

На операцию требовалось согласие. Меня не стали будить, просто дали ручку маме. Она поставила подпись и сломала мою жизнь.

Интересно, меня пилили обычной циркуляркой?

Я сползаю по скользкой эмали и погружаюсь под воду, пока не стукаюсь затылком о дно ванны. Вода надо мной расходится небольшими волнами. Слышно, как мое сердце бьется сердитыми синкопами. Удивительно, как этот маленький орган упрям. Стучит и стучит себе, словно все нипочем.

– Мия?

Сквозь толщу воды, словно сквозь толщу памяти, зовет чей-то голос. Я приподнимаюсь, оглядываюсь на дверь. Она по-прежнему заперта, к ней прислонены костыли. Голос зовет опять – из окна. Это Зак.

– Я в порядке, – отвечаю я, хотя это неправда. Я не в порядке. Я жутко устала. Я разваливаюсь на части.

У меня нет сил с ним общаться. Вообще ни на что нет сил. Я могу только влезть в длинный халат Бекки и одолеть маршрут от спальни до ванной, потом обратно. Никогда за всю жизнь я не чувствовала такой усталости.

Откуда у Зака энергия вставать, кормить животных, шутить, вести себя, словно все в порядке? Впрочем, у него-то правда все в порядке. Пересадка костного мозга – то еще удовольствие, зато он стоит на двух ногах…