Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

АЙЗЕК.С чего это мне сердиться? Что, я обед пропустил? Или мне дверцу машины поцарапали? С чего мне сердиться?

ВАФЛЯ.Как ты прав, Айзек, когда говоришь, что женщины — существа таинственные.

АЙЗЕК.И мою двоюродную сестру Ривку тоже.

ВАФЛЯ.Что ты сказал?

АЙЗЕК.И ее бы тоже зарезал.

ВАФЛЯ.Я горжусь тобой. Ну вот. Поскольку ты теперь знаешь мою тайну, можешь с ними познакомиться.

АЙЗЕК (протягивает руку к правой груди). Очень приятно. Я — Айзек.

ВАФЛЯ.У грудей нет рук. Ты ее просто сожми. Она поймет.

АЙЗЕК (сжимает правую грудь жены). Привет, Иеремия.

ВАФЛЯ (поправляя его). Исайя.

АЙЗЕК.Привет, Исайя. (Сжимает левую грудь.) Привет, Иезекииль.

ВАФЛЯ (поправляя его). Иеремия.

АЙЗЕК.Иеремия. А можно я буду называть их Исайка и Ерема?

ВАФЛЯ.Боюсь, они с этим не согласятся. Скоро ты сам поймешь почему. Как бы там ни было, теперь ты знаешь, что в течение последних пятнадцати лет ты каждую ночь трудился над Исайей и Иеремией.

АЙЗЕК.А мне это ничуть не мешает. И я ужасно рад, что два года назад нам удалось купить автомобиль.

ВАФЛЯ.Исайя и Иеремия — это две замечательные книги, отличающиеся великолепием стиля и гуманизмом.

АЙЗЕК.Да?

ВАФЛЯ.Я тебе все это рассказываю, чтобы ты понял, почему Шведская академия наук решила удостоить тебя Нобелевской премии по литературе за этот год. (Пауза.)

АЙЗЕК (не выказывая удивления). И сколько это будет?

ВАФЛЯ.Не знаю. Но, Айзек, дорогой! Ты только подумай! Ведь это же Нобелевская премия. Тебя это не удивляет?

АЙЗЕК.А чему тут удивляться? Пятнадцать лет почти каждую ночь я занимался Исайей и Иеремией. Верно? Исайя и Иеремия — это две замечательные книги, отличающиеся великолепием стиля и гуманизмом. Верно? Сочини две таких книги — вот тебе и Нобелевская. Меня лично это абсолютно не удивляет.

ВАФЛЯ.Я горжусь тобой. Ты знаешь, что ты ученый и гуманист?

АЙЗЕК.Ну ты даешь! Конечно же я знаю, что я ученый и гуманист. Иначе за что бы мне дали Нобелевскую премию? А когда можно получить чек?

ВАФЛЯ.Прямо сейчас. Король Швеции ожидает тебя на кухне. Я тебя просто хотела к этому приготовить.

АЙЗЕК.А чего тут готовить? Заслужил Нобелевскую премию — получи Нобелевскую премию. Чего тут мудрить? Как его зовут?

ВАФЛЯ.Густав-Адольф.

АЙЗЕК (кричит). Густав!

ГУСТАВ (из-за кулис). Я здесь!

АЙЗЕК (кричит). Можешь войти! И Нобелевскую не забудь.

Входит ГУСТАВ-АДОЛЬФ с подносом, на котором лежит бархатная подушечка. На ней — пергаментный свиток. Густав протягивает Айзеку руку.

ГУСТАВ.Густав-Адольф. Король Швеции.

АЙЗЕК (пожимая ему руку). Айзек Фукс. Лауреат Нобелевской премии этого года за гуманизм в литературе.

ГУСТАВ.Поклонитесь.

АЙЗЕК.Не хочу.

ГУСТАВ.Ну и не надо. (Разворачивает свиток, читает.) Господин Айзек Фукс, позвольте мне от имени Шведской академии наук вручить вам Нобелевскую премию за тысяча девятьсот семидесятый год за гуманизм в литературе. Вы удостоены этой премии за вашу неустанную работу над Исайей и Иеремией. Исайя и Иеремия…

АЙЗЕК.Прошу прощения. Мы не понимаем по-шведски.

ГУСТАВ.Но я говорю на иврите.

АЙЗЕК.Вообще-то, да.

ГУСТАВ (продолжает читать свиток). Исайя и Иеремия…

АЙЗЕК.Короче, сколько?

ГУСТАВ.Двести тысяч крон.

АЙЗЕК.А в долларах? Сколько это будет в долларах?

ГУСТАВ.Сто тысяч. За вычетом одного и двух десятых процента комиссионных в соответствие с курсом доллара. Упсальский экспортный банк всегда к вашим услугам. (Достает чековую книжку, начинает выписывать чек.)

АЙЗЕК.Распишитесь на обратной стороне.

ГУСТАВ.Слушаюсь. (Отдает чек Айзеку.)

ВАФЛЯ (аплодирует). Я горжусь тобой! Я горжусь тобой!

Густав протягивает Айзеку руку на прощанье.

АЙЗЕК (пожимая ему руку). Будете в наших краях — заглядывайте.

ГУСТАВ.Может все-таки поклонитесь?

АЙЗЕК.Нет.

ГУСТАВ.Ни за что?

АЙЗЕК.Не дождешься. Сам кланяйся.

ГУСТАВ.Простите, что вы сказали?