Алексей Егоренков - Земля точка небо

— Блин. А правильно, — согласилась Лиза. — А то я уже подумываю, где найти время.

— Нищенская психология, — сказал Максим.

— Можно подумать, у тебя с детства слуги были, — сказал Дима.

— Представь себе.

— Ух ты. И как оно?

— Что?

— Когда слуги? Максим хмыкнул.

— Воруют.

И они наняли рабочих.

Под телевизором, у розетки, заряжался ноутбук. За ночь в ее «Входящие» накапало 1706 сообщений. Все от незнакомых людей, почти все заглавными. «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!!!», «МОЛОДЕЦ!!!», «земля и небо отстой!!!!!!!11». «СДОХНИ СУКА!!!!!!!». Лиза отсеяла их по восклицательным знакам, как показывал Макс, и удалила всей пачкой, не читая. За окном темнел февраль, сырой и холодный. Нужно было где-то позавтракать, но искать кафе, открытое в шесть утра, ей не хотелось.

Завтрак в гостинице в такую погоду выглядел даже привлекательно. Он состоял из плохо сочетавшихся закусок: соленые плавленые сырки, повидло в цветных коробочках, мохнатые дольки мандаринов.

Лиза набрала всего понемногу и заварила чай. «Срочно найти ресторан на Третьем кольце», — думала она, выбирая, что съесть первым. Лиза очистила треугольный сырок от фольги, подцепила его вилкой и отправила в рот. На вкус он был ничего, только…

— Привет. Она подняла глаза от блюдца. Напротив уселась незнакомая девочка, совсем юная, с плохо расчесанными черными волосами.

— Привет, — ответила Лиза, сглотнув плавленый сыр. — Мы разве знакомы?

— К моему несчастью, нет.

— Почему?

— Что? — спросила девчонка.

— «К несчастью», — Лиза вскрыла коробку с яблочным повидлом и лизнула фольгу.

— Ну… ты, наверное, очень разносторонний и интересный человек.

Поэтому. Как-то так. Хмыкнув, Лиза ковырнула повидло. Девушка уставилась за туманное стекло, по которому вилась одинокая капля воды. Лиза жевала, а девчонка молча следила за каплей, не проявляя интереса ни к чему больше.

— Так что? — спросила Лиза, допив чай.

— А? — очнулась девушка. — В каком смысле?

— Ну, ты же что-то мне принесла.

— Я?! — девчонка широко открыла глаза, потом достала черный рюкзак и зарылась в него по локоть. — Ну, как-то не совсем, скорей… но сейчас… Она выложила на столик неровно скрепленный веер из принтерной бумаги.

— Вот, это как бы повесть под моим авторством. Если я тебе, конечно, не мешаю. Жанр — постмодернизм. Тема — кризис молодежи в современном обществе.

— Но при чем здесь я? — Лиза разжевала холодную дольку. После варенья мандарин казался ужасно кислым, и какая-то прожилка забилась ей между зубов. — Я же не издательство.

— Ну ты же на телевидении! — сказала девушка. — Ты же там знаешь всех, если бы ты ее там покажешь, может, кому-то будет интересно, и по моей повести снимут фильм.

— Да кого я там знаю, — беспомощно промямлила Лиза, но девчонка не слушала.

— Смотри, допустим, они купят у меня права за десять тысяч долларов. Тогда пять тебе, а пять мне, так подойдет?

— Честное слово, я ничем не могу помочь, — Лиза отчаянно пыталась выковырнуть языком застрявшую прожилку. — У меня никто не возьмет читать повесть.

— Ну ладно, — девчонка устало глянула по сторонам. — В принципе, бери все десять тысяч себе, мне главное, чтоб меня услышали. И сняли фильм. «Когда ты научишься отказывать?», — устало думала Лиза, поднимаясь в номер с охапкой рассыпавшихся листов. Можно было включить Элизу, в принципе. Но толку? Элиза тоже взяла бы. Ей нравилось внимание. «Не умеешь, так научись хоть выбрасывать». Она выудила из-под кровати огромный хрустящий пакет, забитый почти доверху. Чужие тетради, распечатки, компакты, рисунки. Чьи-то мечты, надежды, подробные указания. «Как с почтой. Отобрать по восклицательным и удалить целиком», — подумала она. И снова не решилась этого сделать.

25 февраля 2005 года

Острый перламутровый ноготь постучал у его ладони, звонко цокая по столешнице.

— Ну что? — прошелестели в ухо. — Митяй, ты скажешь ей? В редакции были одни девушки. Раньше он как-то этого не замечал. А теперь жалел обо всех темах, что брал у них, о каждой полосе, которую уступали ему на время, обо всех конфетах, что девочки клали на край его стола. Душок интриги водился здесь и раньше. Наверняка. Обрывки шепота, захлопнутые окна сообщений, негласные стайки, группы по интересам и одежде. Внезапный Ксюшин уход и то, как Диму сделали редактором… что-то было, но в стороне, в области самого бокового зрения, которое редко встречается у мужчин. Особенно близоруких. Но теперь проблема вскрылась, она торчала у всех на виду: яркая, как фиолетовая помада, прозрачная, как черный свитер на голое тело, — проблему звали Аля, и она закончила журфак. Она и Дима в чем-то были похожи: оба попали в редакцию случайно, оба толком не знали, что здесь делают, но его любили, а ее — нет.