Алексей Егоренков - Земля точка небо

— Вообще, фриков сейчас осталось реально мало, — говорил Вернадский девочкам, пока Максим боролся с проглоченным алкоголем. — Я думаю замутить такое место, типа ночного клуба, только реального клубняка, по типу как в Европе. Чтобы он, короче, типа привлекал.

Как бы притягивал разных прикольных чуваков, вообще со всей страны, такая как раз идея. Я реально, реально не могу дождаться, когда эти мудаки всё там доделают.

— Скажи он прикольный? — прошелестела нарисованная девочка в ухо Максима. — Такой весь необычный, на «Ферарри» ездит, он тебе показывал?

— Ум-гу, — промычал Макс, торопливо глотая очередной бокал абсента. — Я его с детства знаю, кстати. Мы вместе ушли из юридического, с третьего курса…

— Не-не, — вклинился Фернандес. — Вот это, сука, не надо. Тебя выперли, а я нормально. Я там еще числюсь, между прочим, типа на заочке. Он ухмыльнулся. Максим сделал вид, что Вернадский говорил не о нем.

— Да, кстати, я тоже стартую небольшой бизнес, — сообщил он большим глазам девочки. — Веб-дизайн, всякого рода интернет-услуги…

— Не-не-не-не, — Фернандес не сдавался. — Начинается, факин щит, кончай грузить тёлок. Именно бизнесмен ты наш. Мачо-хуячо. Макса уже слегка вело. Плеснув себе новую порцию анисовой жижи, он поднял бокал и заговорил, обращаясь к его мутным зеленым недрам.

— Ну хорошо. Поговорим на вашу тему. Все они — такие особенные.

Так называемые «фрики», не правда ли? Хорошо. Я, б… бля, могу назвать вам хороший способ. Как любого, любого, хоть тебя, — он кивнул девочке с подведенными глазами. — Любого сделать — с нуля — совершенно особенным. Крайне особенным. Особеннее некуда.

— А мы и так… а я и так… — девочка вздернула нос, оглядываясь по сторонам.

— Итак, я обещаю, — Максим не слушал ее. — Что это будет хуже смерти. Хуже. Но жить будет интересно… так интересно, что я сам бы понаблюдал.

— Ну что ты такое говоришь, — нарисованная девчонка обиделась. — Зачем вообще нужны всякие мрачные вещи.

— Убивать таких вот, обычных, — хрипло перебил ее Макс. — Убивать

— это тупо. Лучше забрать одну руку. Одну ногу. Почку, легкое и глаз. Как-то вдруг они с Вернадским оказались на балконе. Вдвоем, среди чистого весеннего холода, вдали от девочек, вдали от Нечто и его квадратных бутылок. Максим всё говорил, не в силах остановиться.

— Вот так мы натурально сделаем из обывателя что-то большее.

Только таким образом, только вот таким образом м-м… мы выдернем его из круго… ворота повседневного пустого существования, и может… может…

— Ну всё, мофо, завязывай, — Фернандес хихикнул и пихнул его кулаком под ребра.

— Может быть, увидим рождение н-с… настоящего, живого человека.

— Завязывай, слышишь, говорю, тёлки с тебя на измене. Педрило бухое. Совершенно обессилев, Макс привалился к ледяной стене и закурил.

Фернандес оставил его, подойдя к литой ограде, за которой сияли городские огни.

— Нет чтоб бля мрамор, а то — чугуний, — он сплюнул вниз и пнул носком кованые прутья.

— А… о чем мы там, к-кстати? — от табака и холода Максим слегка отрезвел. Теперь у него стучали зубы.

— Очень низкая концентрация фриков в этом городе, итс факин райт.

— Фернандес рывком поднялся на оградку, расстегнул штаны и с холодным интересом уставился вниз, поливая далекий проспект.

— Уйди оттуда. Твою ма-ать, уйди оттуда, мне не по себе, когда я смотрю на такое, — процедил Максим, надеясь, что в голосе не слышен озноб.

— Какое «такое»? — извернувшись, Вернадский прыгнул и ухватился за прутья верхнего балкона. — Такое?! Он выполнил пируэт, словно гимнаст на трапеции, на миг, как показалось Максу, вообще оставив хват. Фернандес болтал ногами, повернувшись лицом и сверкая распахнутой мотней, а позади него плыли крошечные фары машин. Затянувшись до отказа, Максим вышвырнул окурок.

— Ширинку застегни. Педрило бухое, — и торопливо отвернулся. Рука Вернадского тяжело повалилась ему на плечи, а в ноздри ударил анисовый перегар.

— Всё, браза, всё. Я слез, без балды. Другая рука Фернандеса мягкой змеей скользнула ему под ворот, и Макс выбросил назад локоть, но слишком поздно — Вернадский отскочил, сжимая в руке его мобильник.

— Та-ак, давай прозвоним твои контактики, — и Фернандес принялся жать на кнопки. Тряхнув головой, Максим бросился к нему с кулаками, но Вернадский был наготове — он вилял и ускользал, продолжая ковыряться в чужой телефонной книге, а Макс только хрипел, беспомощно прыгая вокруг. Он сдался, потоптался у чугунных перил, и снова пошел в атаку, собрав остатки пьяного внимания. Спасало то, что Фернандеса отвлекал телефон. Максим прыгнул.