Алексей Егоренков - Земля точка небо

— Фаербол! Боевая магия! — Вернадский щелкнул зажигалкой, и в лицо Максу полыхнуло грязное пламя.

— Блядь, откуда дезодорант? — выдохнул Максим, стремительно оставляя позиции. — Ты что, не расстаешься с ним вообще…

— Освежитель дыхания, йоу, — Фернандес игриво ухмыльнулся. — У нас же дамы.

— Ну хорошо. Хватит. Макс уронил руки, едва в силах дышать.

— Финиш хим, — проревел Вернадский. — Фаталити! И швырнул мобильник в черное весеннее небо.

— Я думал, это левый какой-то, — улыбнулся Фернандес, когда они вернулись к барной стойке. — Откуда мне знать, что это реально твоя мобила? Она старая какая-то, фак. Я думал, ты решил меня позадрачивать.

— И положил себе в карман старый телефон? — Максим уставился в потолок. — То есть, тебе назло , да? Знаешь, иди-ка ты н-на хер со своими тусовками. Он пошатнулся в сторону выхода.

— Стоять, — Вернадский мягко и цепко поймал его. — Слышь, Нечто!

— М-м? — нетрезво отозвались из-за стола.

— Иди погуляй. И тёлок забери с собой.

— М-м? — спросили чуть недовольнее.

— Фак офф отсюда, я сказал! Пшли! Бегом все! Фернандес подхватил бокал и запустил его в толпу.

— Ай! — визгнула какая-то девочка.

— М-мазафака, облил всего, — констатировал Нечто, выбираясь из-за стола. — Девочки? М-м-идем на свежий этот самый.

— Извини меня, но я т… — начал Макс, когда тяжелая дверь захлопнулась и утихли голоса.

— Всё решим, спокуха, всё будет, — Вернадский был везде сразу, он неизменно оказывался на пути Максима. — Макс. Максим, баран ты.

— Что? — Макс на секунду прекратил борьбу за отступление.

— Сейчас тебе притащат аппарат.

— Да пожалуйста, — Максим сдался. Фернандес умел не пустить.

— Сейчас, — Фернандес, тесня его назад, вынул собственный мобильник. — Чувак, без вопросов. Тебе «Сименс», правильно?

— Неправильно, — Макс отпихнул его и растерял остаток сил. Он хлопнулся на табурет, подобрал упавший бокал и плеснул себе порцию абсента. — Ты не хуже меня знаешь, что мобильный телефон — это «Нокиа». А «Сименс» — кухонные принадлежности.

— Короче, бля, — Вернадский уселся рядом. — Уже заказал. Давай выпьем.

— Давай, — устало кивнул Максим. Через три часа, когда отбыл курьер, они потерялись в запутанной беседе, настолько связной, насколько обоим позволяло опьянение.

— Я чё беру у тебя? Правильно? Чё беру у тебя? — Фернандес лизнул палец и собрал белые крупицы с барной стойки. Он сунул палец в бокал и поболтал им, растворяя наркотик. — Того, что я сам, понял, тебя тренировал.

— М-мугу. Иди ты, — сказал Макс, продираясь сквозь тяжелый хмель.

— А чё, ну реально, это же всё чисто тренинг, — Вернадский протянул руку и пихнул Максима в нагрудный карман, где у того лежал бумажник. Макса качнуло. — Ты спросишь, нафига. Нафига это мне — если я — всё равно отмажусь от любых ментов. Я объясню. Плохо это для шоу-бизнеса. Для политики, тоже…

— Нахера тебе шоу-бизнес? — хрипло спросил Максим. — Ты как будто мало исполняешь. И так мало исполняешь.

— А скажу нахера. Ни у кого, чувак, — Фернандес наклонился к нему и выставил палец. — Ни у кого тёлки не берут в рот так. Как у того, кто в шоу-бизнесе. Ага? Ага-а-а… Макс очнулся дома. Он вроде помнил, что разговор этим не закончился. И вечеринка тоже. Наверное, они двое катались посмотреть Рейв. По крайней мере, в голове Максима осталось воспоминание, как он шел, едва переставляя ноги по хрустящей весенней грязи, а вокруг тянулись пустыри, и рядом чернела недостроенная громадина, а впереди скалился арматурой уродливый строительный котлован, и Макс еще подумал: «не влететь бы туда», — и в следующий миг обнаружил себя на дне этой жуткой ямы. Он барахтался среди осколков кафеля и бетона, пытаясь выбраться наверх по осыпавшейся глине и не мог понять — «как?» Почему ? С какой стати он вдруг оказался здесь? Эта часть наверняка была правдой. Ее подтверждали сбитые руки, уничтоженная обувь, штанины по колено в говне… за остальное Максим не ручался. Он знал только, что всё еще пьян до ошаления. И совершенно измотан. Макс оставил грязную одежду у порога, швырнул ботинки в мусор, вымыл руки и лицо, незаметно для себя перенесся в комнату и зарылся в гостеприимное шелковое одеяло. Но праздник не кончился даже во сне. Максим снова пил, опять ломился через пустыри, как на безумной карусели, и снова падал в бесконечные траншеи, теряя обувь и распарывая одежду в клочья. Во сне наступал день, и опять ночь, и снова был абсент, и снова утро. В который раз обнаружив себя дома, у кровати, Макс вытянул руки и повалился в небытие. Что-то было не так. Во-первых, Максим обнаружил, что лежит на полу. У Макса окаменела спина, а затылок пылал, отдавленный твердым паркетом. Во-вторых, Максим был полностью раздет, и утренний сквозняк, пробиравшийся между штор, неприятно щекотал его кожу. На столе внезапно ожил и завелся компьютер. «В-третьих, мне страшно», — подумал Макс.