Ион Агырбичану - «Архангелы»

Сестры расстались, но Эленуца отправилась не к гостям, а в свою девичью комнату, и улеглась спать.

На другой день все отправились в церковь, потом, сразу после литургии, с отцом Мурэшану и дьячком к источнику, где в день Вознесения господня происходило водосвятие. Про этот источник ходила легенда, будто к нему принесли старателя, придавленного камнем, обмыли его — и человек, который был ближе к смерти, чем к жизни, открыл глаза, а как только окропили ему лицо, перекрестился и встал на ноги. Раны словно чудом зажили, и осененный милосердием божиим, он неделю простоял на коленях перед источником, вознося молитвы. Вода в источнике с тех пор прослыла целебною. Другие, менее значительные исцеления случались и потом, но славу источника и по сей день поддерживало исцеление искалеченного рудокопа.

Источник звался «Пречистый» и находился довольно далеко от села в горах Влэдень. Небо было ясное, луга пестрели цветами, птицы пели без устали, и процессия, в которой участвовало почти все село, незаметно преодолевала долгий путь.

Управляющий акционерного общества «Архангелы» был куда веселее, чем накануне. Он уже свыкся с адвокатом, к тому же и Эленуца смеялась и веселилась вовсю. Они шли втроем — Эленуца, Мария и Крэчун. Мария обещала Эленуце быть помощницей в беседах с адвокатом, но теперь с удивлением замечала, что младшая сестра ни в какой помощи не нуждается, и про себя подумала: «Не иначе, девчонка надо мной подшутила, наш протеже ей более чем симпатичен!» Но не успели они войти в старый еловый бор, как Мария поняла, что ошиблась и что до самого Пречистого источника ей одной придется поддерживать любезный разговор с адвокатом. Эленуца замолчала.

Дело в том, что едва они вошли в лес, как адвокат, ободренный веселым настроением Эленуцы, наклонился к ней и шепнул:

— Не вы ли лесная фея?

Веселье Эленуцы как рукой сняло. Она отвернулась и, упорно глядя в сторону, односложно отвечала «да» и «нет».

Отправляясь к источнику, жители Вэлень непременно прихватывали с собой провизию и выпивку. После водосвятия все разбредались по просторной луговине и начинался праздник: пили, пели, закусывали, но не танцевали.

Трактирщик Спиридон разбил неподалеку от источника палатку, чего раньше не бывало, и сразу же после водосвятия принялся торговать напитками. Он словно чувствовал, что в этом году вина, принесенного из дома, не хватит.

Люди рассаживались группками по всей обширной луговине. Началось веселье, послышался смех. Окружавший разлужье лес жадно вбирал многоголосый шум, отсылая вдаль раскатистые крики парней. Когда Родян с родней и гостями уселись на траве, Эленуца, молчавшая до сих пор, робко предложила:

— А нельзя ли пригласить к нам и батюшку? Он здесь один, с дьячком Гавриилом.

Родян и его жена подозрительно взглянули на дочь, но тут же убедились, что так оно и есть и что дьячок и священник оба выглядят усталыми.

— Можно, — отозвалась Марина.

— Если хотите, я не против, хотя меня он не крестил, — насмешливо процедил Иосиф Родян. Он и в самом деле не подходил к священнику и тот не кропил его святой водой.

— Так пригласить? — добивалась Эленуца.

— Чего спрашиваешь?! — пробурчала мать. — Вечно ты суетишься.

Легкая Эленуца быстро вскочила и подбежала к священнику.

— Разрешите пригласить вас к нашему столу, — обратилась она, заливаясь краской до ушей; и, чувствуя, что ее бьет дрожь, не понимала, отчего бы это.

— Благодарим, домнишоара, мы сейчас подойдем, — звучным уверенным голосом отвечал ей батюшка.

— Вот только пропустим стаканчик вина! — пробасил лежавший на траве дьячок.

Но Эленуца продолжала настаивать:

— Прошу вас, пойдемте. Вас ждут!

— Ого! — воскликнул дьячок. — Значит, надо вставать.

Они двинулись все втроем. Отец Мурэшану спросил девушку:

— А как вам, домнишоара, понравилась наша процессия?

— Очень, батюшка. Будь моя воля, я бы каждую неделю ходила к Пречистому источнику.

Эленуца произнесла эти слова легко, с почтением в голосе. Она чувствовала, что кровь уже отхлынула от щек и что вообще она успокоилась. Облик, взгляд и голос священника благотворно воздействовали на нее, успокаивали, внушали уверенность.

— А мне едва хватило духу добраться сюда, — вздохнул старик Гавриил. — Все в гору, да еще петь нужно — такая служба уже не по мне. С этого дня уступаю свое место Никулице.

— Не очень заметно, чтобы вы так устали, дедушка, — заметила Эленуца. — Наоборот, на водосвятии вы так хорошо пели.