Ион Агырбичану - «Архангелы»

— О, господи! — Эленуца начала сердиться. — Ведь человек не дерево.

— Не дерево? — удивилась Мария.

— Ну да! Это про дерево сразу можно сказать, нравится оно или нет. Посмотришь на ствол, ветви, листья и скажешь: «Как красиво!» И больше про это дерево тебе и знать не надо, достаточно, что тебе понравился его вид. Но человек ведь совсем другое!

— Так, так, но вот перед тобой человек, такой же молодой, такой же красивый, как дерево, о котором ты говоришь! — подхватила Мария, не совсем понимая сестру.

— Пусть так, сестричка, — оживленно возразила Эленуца. — Но глаза видят в человеке самое несущественное, самое поверхностное.

— Ах, вот оно что? — поняла наконец Мария. — Ты не хочешь ни о чем говорить, пока не представится случай узнать покороче нашего протеже? Правильно. Но все-таки он тебе понравится! Обязательно!

— Я не понимаю, почему нужно, чтобы мне нравился тот или другой молодой человек! — возвысила голос Эленуца. — Не понимаю, почему мне сегодня показывают одну усатую физиономию, а завтра другую! Не вижу смысла устраивать этот смотр!

— Тебе пора выходить замуж, Эленуца. А это один из способов завязать знакомство, — ласково проговорила Мария.

— Замечательный способ, ничего не скажешь! — насмешливо фыркнула Эленуца. — Неужели важнее всего увидеть петушиное оперение, гребень и шпоры! А если попутает грех и ты скажешь, что тебе нравится, как петух кукарекает, все вокруг закричат: «Какое счастье! Ей нравится петушиное пенье, наверняка она его купит!» И никто не думает, что кукареканье обычно будит спозаранку, отгоняя самые прекрасные сновидения.

— Значит, мы напрасно привезли его с собой? — спросила, подумав немного, Мария.

— Почему же напрасно?

— Раз он тебе не нравится!

— Вовсе не напрасно. Завтра чудо что будет, пойдем все к источнику на водосвятие, потом праздник в горах Влэдень. Он увидит много интересного и, думаю, не пожалеет, что приехал. Да и мне он никакого неудовольствия не доставил. Но до моей свадьбы еще много воды утечет! Так много, что я его позабуду, будто и вовсе не видела.

Мария пристально взглянула на сестру:

— Значит, он тебе безразличен!

— Так же безразличен, как доктор Еуджен Ионеску, которого я в глаза не видела и не знаю, есть такой или нет, — усмехнулась Эленуца.

— Значит, он все-таки произвел на тебя неблагоприятное впечатление.

— Неблагоприятное?

— Конечно. Ведь замуж ты за него выходить не хочешь?

— Не хочу! — весело подтвердила Эленуца. — Но не думаю, что это большая беда. Я уже говорила Гице, что давно предчувствую: быть мне старой девой.

Девушка произнесла эти слова легко и весело. Вскочив с дивана, она закружилась по комнате, что-то напевая. Мария смотрела на нее, потом, словно догадавшись о чем-то, встала и обняла сестру.

— Кажется, мы приехали слишком поздно…

— Слишком поздно? Почему?

— Ты любишь другого.

Эленуца выскользнула из объятий, сделала еще несколько кругов по комнате, остановилась перед Марией и по-детски забарабанила по ее плечу кулачками.

— Нет! Никого! Но и замуж выходить не желаю. Ох! Нет ничего ужаснее, чем свадьба! — засмеялась она, но, заметив, что сестра опять хочет заключить ее в объятия, закружилась вокруг стола. Ее черные глаза сверкали из-под темных бровей, изогнутых словно луки, щеки порозовели.

Мария решительно потребовала:

— Ты мне скажешь или нет: ты влюблена?

Эленуца перестала кружиться, подбежала к сестре, обвила ее шею и поцеловала.

— Не влюблена я, милая моя сестричка! И не думаю даже! Мне весело оттого, что не понравился ваш протеже. Вот и все! — Девушка еще раз поцеловала сестру и попросила: — Завтра на прогулке, прошу тебя, будь рядом со мною, иначе я не удержусь от какой-нибудь выходки. Будь так добра!

Мария понимающе и ласково взглянула на младшую сестру. Веселье Эленуцы, казалось, и ей наполнило душу светом.

— О чем говорить, конечно, конечно, — улыбаясь, подтвердила она. — Но мне-то ты можешь все-таки сказать: кто он?

Эленуца вместо ответа взмахнула ресницами, вытянула шею и сделала большие глаза, как это делают дети, притворяющиеся, будто не понимают, о чем их спрашивают.

— Не притворяйся, что не понимаешь, глупышка. Скажи мне, я сохраню тайну! — ласково уговаривала Мария.

— Хочешь, поклянусь: я ни в кого не влюблена, ну, сама скажи, кому здесь быть? — засмеялась Эленуца и прижалась к сестре.

— Ладно! Не хочешь, не говори, все равно узнаю. А теперь беги в гостиную, и пусть тебя пожурят за то, что так долго задержалась. А завтра обещаю тебе помочь, насколько возможно.