Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

Тут его и нашел Митька, появившийся невесть откуда, — свежий, напористый, улыбающийся.

— Жив, князька? — спросил он подобострастно. — Недурно мы гульнули! Есть ли планы на дальнейшую жизнь? — нарочно не замечая хмурого вида Белопольского, спросил Митька.

— Ни планов, ни денег, — сухо ответил Андрей. — Придется тебе другого компаньона искать.

— Зачем же?! Мы — боевые соратники, князька! Теперь моя очередь о тебе позаботиться и к денежному делу пристроить.

— К какому же? — вяло поинтересовался Андрей.

— Познакомлю с интересными людьми, расскажут, — загадочно ухмыльнулся Митька. И, уловив презрительную улыбку Андрея, добавил: — Нашего круга люди, князька. А пойдем мы с тобой в баню.

— В баню — это можно. Это хорошо, — повеселел Андрей. — Готов, кажется, кожу с себя содрать!

— И кожу сдерешь — не отмоешься, — многозначительно ухмыльнулся Митька. — Тут особая банька!

— Не говори загадками, скотина! — вспыхнул Андрей.

— Оставь свои манеры, князька. — Митькин голос прозвучал неожиданно твердо, трезво и с некоторой даже угрозой. — Ты не в Петербурге, ваше сиятельство.

— Ладно, веди, не обижайся. Устал я, — примирительно заметил Белопольский.

...Митька, к удивлению Андрея, нанял извозчика, и они, переехав Галатский мост, долго кружили по улицам. Потом шли пешком, и Андрей понял, что приятель его нарочно «водит», стараясь почему-то не дать запомнить дорогу к таинственной бане.

Они оказались в большом банном зале. Зал был почти пуст, лишь несколько человек спало на лавках, в углу четверо играли в карты, да офицер с револьвером и шашкой сидел возле широкой двери, ведущей в другое помещение, похоже — охранял дверь. Странно, в этой бане никто не мылся! Андрей с удивлением посмотрел на Митьку.

— Посиди, князька. Я — минуту! — и он исчез за дверью, не вызвав даже движения со стороны охранявшего ее офицера.

Происходящее все более занимало Андрея. Он двинулся следом за Митькой, приблизился и хотел было открыть дверь, но на пути воздвигся охранник. Лицо его отвердело, челюсть треугольником выдвинулась вперед. Прошу остановиться, — проговорил он с угрозой.

— Говорите: ваше сиятельство, — Андрей издевался и подчеркивал это.

— Я не могу пропустить вас, — охранник был тверд.

Неизвестно, чем кончилась бы их перепалка, — хмель еще бродил в голове Андрея, он был зол, издерган, опустошен, — но тут дверь распахнулась. Быстро вышел... тот полковник, по приказу которого избили Андрея на пароходе, и, отстранив плечом Белопольского, быстро двинулся через банный зал. За ним спешили еще двое. Секунду Андрей глядел им вслед оторопело, думая, что обознался. Но нет, это был именно тот полковник: могучий торс, лысый, блестящий череп. Андрей развернулся, точно лопнувшая пружина.

— А-аа! — крикнул он яростно. — Вы?! Вы толкнули меня, милостивый государь... Что? Не узнаете?

Лысый остановился, посмотрел с прищуром.

— Не имею чести-сс, — сказал равнодушно.

— Мы плыли на одном пароходе! По вашему приказу меня вышвырнули из каюты. Ну!

— Видимо, за дело, — пробасил Лысый на ходу.

— Подлец! — Андрей кинулся следом.

— Белопольский! Стой! — испуганно прокричал сзади Митька.

Андрей выскочил на улицу, и тут с двух сторон на его голову обрушились два страшных удара. Он рухнул, потеряв сознание.

— Нам не подходит, — сказал Лысый Митьке. — Кого вы приводите, Дорофеев?.. Оттащите подальше.

Придя в себя, Андрей вернулся в дом, где он жил вместе с генеральшей. Здесь его уже давно не ждали: клетушка была пересдана, кое-какие оставшиеся вещи покойной бесследно исчезли. Андрей сгоряча съездил по уху хозяину — иссушенному солнцем, точно вяленому, турку. Тот выдержал сильный удар на ногах и схватился за нож. Пришлось Белопольскому ретироваться: не хватало в его положении попасть в полицию!

Без цели и денег бродил он по огромному чужому и жестокому городу. Ночевал, где придется. Хорошо хоть потеплело и ночи не были холодными. Крепло желание убить Лысого. В этой скотине воплотилось все ненавистное Белопольскому: животная, тупая сила, жандармское хамство, ощущение своей власти над другими людьми. Желание становилось навязчивой идеей. Андрей е раз видел, как встречает Лысого, как останавливает его, дает пощечину и предлагает стреляться на любых условиях, как убивает его (Белопольский считался лучшим стрелком в полку и потом, в свите Слащева; он одинаково отлично стрелял из любого оружия, и мысль о том, что он может промахнуться и будет убит или ранен, не приходила ему). Но ни Лысого, ни Митьки Андрей не встречал. Разве это просто — найти человека в таком городе, как Константинополь?!