Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

Тут мысли Венделовского были прерваны приходом жандарма, которого почему-то сопровождал похожий на страуса человек, представившийся на французском языке «инспектором специальной полиции». Жандарм проверил их документы, а «инспектор» неожиданно предложил им сойти со всем багажом, угрюмо заметив, что неподчинение, а тем более сопротивление бесполезно. Он показал кивком головы на окно: с высокого перрона в купе заглядывали три совершенно одинаковые, с нафабренными усами, физиономии. Издетский начал было скандал, но Альберту Николаевичу удалось укротить его, и, эскортируемые бдительными стражами, отобравшими у них вализу и багаж, они отправились в помещение вокзала. Положение было безвыходное: ничего не сделать — болгарская полиция у себя, на границе, проводила таможенный досмотр. Но когда по приказу француза была вскрыта вализа, Венделовский выразил решительный протест и потребовал, чтобы ему предоставили возможность связаться с Софией, с русским посольством. Альберт Николаевич уже знал содержание вализы (успел ознакомиться), поэтому внутренне он не очень-то и волновался, однако проявить дипломатические способности и служебное рвение следовало для пользы дела. Он добился удовлетворения просьбы, и его провели в аппаратную. Единственно, что его занимало, — участие в этой акции представителей доброй и старой союзницы Франции. Чем оно вызвано? Цель их задержания была неясна... Не дозвонившись до посланника Петряева, Венделовский разыскал военного агента генерала Ронжина и, доложив о случившемся, просил вмешательства и распоряжений. Разговор с Ронжиным тоже не помог Венделовскому прояснить ситуацию. Характерно, что досмотр и задержание произошли в Болгарии. Именно в Болгарии, находящейся в преддверии каких-то событий.

Когда он вернулся, ему объявили, что они оба арестованы, а их багаж и почта конфискованы. «На каком основании?» — спросил он по-французски, демонстративно обращаясь не к жандармам, а к «инспектору». — «За провоз контрабандных товаров, — невозмутимо ответил тот. — Изъяты бриллианты».

— В чем дело, Станислав Игнатьевич? — спросил Венделовский.

У Издетского был вид побитой дворняги.

— М’сьс — француз? — осведомился «инспектор».

— Я русский, — по-французски ответил Альберт Николаевич.

— У вашего коллеги изъяты два крупных бриллианта. Мы приняли решение задержать вас до выяснения обстоятельств и ваших личностей. Просим следовать, господа.

Их провели через привокзальную площадь в одноэтажное приземистое здание с решетками на окнах и заперли в комнате, обставленной убого, хотя и не без полицейской сообразительности: прибитый к полу струганый стол, две дубовые скамьи рядом, платяной шкаф, деревянные кровати, застланные домотканым рядном. Когда охранники ушли и сухо щелкнул замок запираемой двери, Венделовский, посмотрев на коллегу с презрением, сказал сухо:

— Рассказывайте! И без фантазий. Иначе вам одному расхлебывать это забавное происшествие. Одно слово лжи, и я умываю руки.

— Я думаю, это происки... э... большевиков, — выдавил Издетский.

— О большевиках потом. Начинайте с бриллиантов.

— Ничего особенного. Одна пожилая дама из Белграда дала мне... э... два камушка и просила продать в Константинополе. Она несколько раз помогала мне — долг платежом красен.

— Она делилась с вами?

— Как вы могли подумать?! — По тому, каким тоном были произнесены эти слова, Венделовский понял: врет, брал свою долю, и немалую.

— Очень мне все это не нравится, Станислав Игнатьевич, — с почти искренним сожалением сказал Альберт Николаевич. В душе он радовался: Издетский попадал в полную зависимость от него, хотя неизвестно было еще, чем могла обернуться для них эта непредусмотренная ситуация. — Мы — дипкурьеры главнокомандующего русской армией, а не... ловцы бриллиантов. Придется отдать их этому французу.

— Но это... э... э... невозможно! — вскрикнул Издетский. — Как я расплачусь?

— Вот это ваша забота. Я, к сожалению, ничем помочь не могу. Вы же не посвящали меня в свои финансовые аферы. Не доверяли, вероятно. Делиться не хотели.

— Да я впервые пошел на это! Слово офицера!

— Контрабандист из вас не получился. Что скажут Климович, фон Перлоф? А если дойдет до Врангеля?! Мой вам совет: скорее избавляйтесь от бриллиантов. Никаких протоколов! Вы ему — камни, он нам — вализу и свободу. Еще неизвестно, возьмет ли? Черт его разберет, кого он представляет!

— А я вам говорю... э... все подстроено большевиками!