Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья

Сторонники великого князя, стихийно собравшиеся тем же вечером, единодушно оценили эту статью как упущенный шанс в борьбе с узурпатором Кириллом, сильно осложнившим положение сторонников Николая Николаевича. «Я прошу прощения за дерзость, ваше высочество, — с трудом сдерживал себя генерал Лукомский. — Но ваше слово в этом бульварном листе буквально подрезало нам крылья!» Ему вторил князь Белопольский: «Да, да, именно, ваше императорское величество! Я согласен с генералом. Вы не вполне доверяете нам, своим верным слугам. Приходится скорбеть об этом». — «Ничего не потеряно, господа, — отмахивался Николай Николаевич. — Я так решил и сделал исключительно ради блага России. Это окажет положительное влияние на умы и охладит противников. Если вообще не выбьет их из седла». И каждый из сидевших в кабинете подумал о великом князе: он сдался, не хочет бороться, он устал...

Время, тем не менее, указывало на неизвестные дотоле силы, начавшие помогать Николаю Николаевичу. Похоже, силы эти находились не в России и не в среде эмигрантов. Газета «Дейли мейл» без обиняков назвала Николая Николаевича «наследником романовского трона». Англичан поддержали представители других западных газет. Венская «Арбайтер цайтунг» рассказала, как почти два года назад князь Кирилл собственноручно возложил на свою голову корону Российской империи, а другой князь, его родственник, Николай Романов, счел этот поступок несправедливым и безнравственным, так как и у него неоспоримые права управлять русским народом. Теперь он собрал съезд в Париже. Депутаты съезда заседающие ныне в отеле «Мажестик», провозгласили царем князя Николая, который, добиваясь согласия и мира среди россиян, разбросанных по разным странам, и тех, кто проживает на территории собственно России (?!), объявил себя «народным царем», обещал своим верноподданным править с миром, свободой и отеческой заботой. Вот тебе и «дядя Николаша!»

Съезд, однако, продолжал заседать и спорить — все более резко, непримиримо, употребляя запрещенные приемы. Лозунги «диких помещиков» пугали депутатов от торгово-промышленных кругов. Полемика кончалась криком. Крик — скандалами. Один из организаторов съезда С.Третьяков, представлявший руководство Торгово-промышленного комитета, демонстративно покинул зал заседаний, «хлопнув дверью». Правый кадет, член оргкомитета съезда А. Федоров заявил, что провозглашать великого князя Николая вождем рано. Это может иметь отрицательные последствия, ибо приведет к дальнейшему расколу эмиграции. Председательствующий, пользуясь своим правом, запретил выступающему вообще поднимать этот вопрос. Однако и другие делегаты говорили о том же. Большинство не хотело подчиняться «верховному вождю», учреждать некий руководящий орган при нем. Н. Львов сказал прямо: подобный, с неопределенными функциями, руководящий орган при нынешней ситуации станет лишь символом разъединения. Слова просил и гость съезда князь Н. Белопольский, но говорить ему возможность не предоставили: заседание затянулось, регламент был нарушен, далеко не все депутаты успели высказаться. Вопрос о «народном царе» уходил в песок, тонул среди бездны других, среди новых разногласий, которые родил доклад о земле, некстати сделанный бывшим царским сановником В. Гурко. Н. Марков, Д. Оболенский, А. Трепов, П. Скаржинский — что ни речь, то разные оттенки черносотенно-монархической «заботы» о русском крестьянине и земле. Недаром кто-то заметил: у нас не один земельный вопрос — их пятнадцать миллионов — по числу крестьянских хозяйств в России. Не в силах договориться между собой, все выступавшие строили свои иллюзорные теории на том, что Советская власть развалится под грузом трудностей, что Коммунистическая партия после смерти Ленина расколется под ударами внутрипартийной оппозиции...

Съезд закончился. Была принята резолюция по каждому из поднимаемых вопросов. По династическому, так волновавшему окружение Николая Николаевича, было записано: «Съезд разделил понятия блюстительства престола, возглавление широкого национального движения и вопрос о династических правах. Право на блюстительство престола принадлежит династии в целом и ей самой принадлежит решение о формах осуществления этих прав...»

И далее: «Съезд решил, что возглавление широкого национального движения принимает великий князь Николай Николаевич, который сам определит момент своего выступления. Вопрос о правах на престол, ввиду наличия спорных толкований закона, отнесен в Россию по освобождении ее от большевиков компетентным законодательным учреждением». Съезд можно сказать, провалился. Эмигранты шутили: вместо полноценного дитяти в результате долгой болтовни родилась хилая внебрачная двойня. Родилось «Центральное объединение» (председатель А. Гукасов, члены — князь И. Васильчиков, В. Рябушинский, П. Струве, князь Л. Уралов и другие), вещавшее об укреплении контактов с политическими кругами Европы и Америки. Вторым дитятей явилось крайне правое «Патриотическое единение» (председатель И. Алексинский, члены — А. Крупенский, Н. Оболенский, генерал П. Краснов и другие), яростно требовавшее «освобождения России под водительством национального вождя Николая Романова» и безоговорочного подчинения его приказам...