Александер Андориль - Режиссер

Все молчат, а Гуннар встает и подходит к окну.

— Мотор. Камера. Поехали.

Бревно уткнулось в борт, по всему парому пробежала легкая дрожь, стальные тросы спели в унисон.

Сзади его подхватили за загривок и руку, выволокли из воды, оттащили от края, дали оплеуху — такую, что потемнело в глазах.

— Стой здесь и веди себя подобающе!

Он пытался объяснить, что даже не намочил одежду.

— Слушай, когда я с тобой разговариваю, — перебил отец и продолжил уже гораздо спокойнее: — Я испугался. Понимаешь? А что, если бы ты утонул? Если бы тебя затянуло под паром?

— По-моему, я придумал прекрасную причину. Я имею в виду репутацию пастора. Но ты только отмахнулась. Я тебя понимаю. Ведь это была ложь. Главная причина в том, что я не могу тебя видеть. Ты слышала, что я сказал?

— Конечно, слышала, — отвечает Ингмар.

— Я устал от твоей заботы, от твоей болтовни и добрых советов…

Ингмар помнит, как ему было стыдно за то, что он снова разочаровал отца. Он не понимал, почему ему никогда не удается поступить так, как надо. Ведь он знал, что ему наказали стоять на месте, рядом с возом, на который отец повесил пиджак.

Когда они причалили к берегу, отец слегка улыбнулся и, потрепав его по волосам, сказал: «Спускайся, глупыш».

От этого доброго голоса у Ингмара на глаза навернулись слезы. Он шел за отцом, и нес его пиджак, и подал его отцу, когда они вышли на дорогу, он кивал всем, с кем прощался отец.

Холодная волна внезапно пронеслась мимо, словно трещина в воздухе, и тотчас исчезла в норе на отвесном песчаном склоне.

Отец остановился, ожидая, пока они останутся одни, огляделся вокруг, затем положил велосипед в канаву, где он бесшумно утонул в высокой траве. Лицо его преобразилось, щеки покраснели, он крепко схватил Ингмара за плечи, встряхнул и закричал: «Ты что себе думаешь? Решил, что мне нравится с тобой нянчиться? Да? Т а к ты думаешь? Вот что я тебе скажу, Малыш: если мать уйдет, остальное меня не волнует. Пусть забирает тебя с собой. Пусть. Значит, у меня больше нет никаких детей. Понял? Я люблю только ее и никого больше».

Отец поднял велосипед, прошипев: «И прекрати все время тереть глаза!»

«Извините», — поспешно ответил Ингмар.

Заметив, что Ингмар идет следом, отец вскочил на велосипед и поехал по прямой гравийной дороге.

— Я устал от тебя, — говорит пастор. — От всего…

— Последнюю реплику надо сделать еще раз, — перебивает Ингмар дрожащим голосом. — Камера едет. Ты начинаешь с паузы и продолжаешь до самого конца.

— Я устал от тебя, — говорит пастор. — От всего, что с тобой связано.

— Почему ты раньше об этом не говорил? — тихо спрашивает Ингмар.

— Потому что я воспитанный человек, — отвечает пастор и замолкает.

— Продолжай, продолжай же, — подбадривает его Ингмар, встречаясь с ним взглядом.

— Плевать я на все хотел, — говорит Гуннар.

— Черт, — отвечает Ингмар, проводя рукой по губам.

— С меня хватит, плевать я хотел на весь этот фильм!

— Да пошел ты к чертовой матери!

Ингмар швыряет стакан с водой об стену. Осколки стекла и воды брызжут на детские рисунки и пол. Шипит металлическая коробка одного из прожекторов.

Комната качается, словно плот, Ингмар несется вперед, опрокидывая стул.

Гуннар отворачивается, но Ингмар хватает его за руку.

— Никуда ты не пойдешь! — кричит он. — Понял? Ты останешься и будешь делать то, что я говорю!

Пообедав у себя в номере, он включает взятый напрокат телевизор. Когда изображение становится четким, на экране возникает Бен Картрайт [40] Персонаж американского сериала-вестерна «Братья Картрайт» (1959–1973). , снимающий шляпу.

Словно только дожидался, когда включат телевизор.

Лицо его блестит, седые волосы немного взлохмачены.

Складка, пролегающая на переносице меж черных бровей, наводит Ингмара на мысль о большом накладном носе.

— Кого ты думаешь обмануть, Малыш?

Бен снимает накладной нос и кладет его на Библию. Ворчливо повторяет вопрос самому себе, вытирая пальцем свой курносый сопливый носишко.

Ингмар смущается.

Бен подается вперед, наклоняясь над камерой, словно глядит в зеркало. Когда он стаскивает с себя красивую накладную верхнюю губу, Ингмар выключает телевизор.

Он вспоминает, как взял со стола письмо Дага, оставленное родителями, и читал его в одиночестве, стоя в столовой. Была зима, Даг уже второй месяц служил добровольцем на фронте в Финляндии. Он отморозил уши и ногу, но писал, что чувствует себя хорошо.