Моник Швиттер - Память золотой рыбки

Теперь он знает точно. Последнее, что он прочел, было про внешнее сходство феи с Соланж. Рассказчица и героиня слились в сознании маленького Артура Бове в единый образ, до сего дня. Да, тут он и остановился.

Он слышит шаги по коридору, натягивает рубашку и открывает дверь. Горничная предлагает свежие полотенца. Он обвиняет горничную, что она снова захлопнула книгу. Когда это , — говорит она. — Вы же не выходили из комнаты, вы же наблюдали за тем, как я заправляла постель, как я взбивала подушки, вы же видели . Он забирает у нее полотенца и закрывает дверь. Ведь вы не выходите из комнаты совсем , — кричит за дверью горничная.

Он достает платок-шарлоттенбургер из шкафа, куда бережно упрятал свой костюм странствующего ремесленника: жакет, жилет, брюки клеш, белую рубашку, фетровую шляпу с широкими полями, галстук, носовой платок, башмаки и трость, — раскладывает его на матраце и упаковывает узел. Туалетные принадлежности, смена белья, рубашки, инструменты. Складной линейкой он измеряет завязанный сверток и остается доволен.

Эй ты, я собрался , — гневно обращается он к телефону. Господи, Южная Африка, слышишь? Не Орхус, не Гранада, не Дубай. Кейптаун! Никакого испанского, датского или арабского. Буду учить английский, его я уже немного знаю, слышишь? Он пристально смотрит на телефон.

Он листает книгу, ищет и понимает — все это ему уже известно: как молодой парень появляется на захолустном дворе Бове; как Бове говорит юноше Крыша протекает , когда тот заходит в дом; как юноша отвечает Хлеб и кров — и я починю крышу ; как старик говорит Добро и ложится в постель; что там он, старик Бове, пролежит до конца повествования; что он уже не поднимется; что он раздевается, ложится и размышляет о своей смерти, пытается размышлять, но снова возвращается к мыслям о жизни, которая остается непостижимой, кажется произвольной и лишенной красной нити, даже годы спустя.

Все это я уже знаю, думает он, но все-таки не уверен, читал он это или нет.

Он стоит под душем и обливается холодной водой, на ненавистной груди твердеют соски. Тошнотворное зрелище. Сквозь грохот воды он прислушивается к звонку.

Он ложится мокрым на кровать и считает родинки. На сто семнадцатой родинке у него возникает ощущение, будто их стало больше, за ночь или за несколько пропущенных ночей. Фея еще добавила — полагает он. У кого много родинок, того ждет удивительная, захватывающая, насыщенная жизнь, — думает он и смотрит на телефон.

Он звонит портье и заказывает кофе. Затем наугад открывает книгу и читает.

«Молодой человек искал место для ночлега и что-нибудь съестное. Он присмотрел каморку возле конюшни, с кроватью и стулом. Картина на стене, короткие занавески и больше ничего. В холодильнике он нашел кувшин с молоком и крупные куски баранины. Юноша налил себе стакан молока, глотнул и тут же выплюнул. Молоко отдавало кровью, козлом и хлевом. Он взялся отремонтировать протекавшую крышу, хотя понятия не имел, как это делается, и ничему такому не обучался».

Он перестает читать и презрительно ухмыляется. Бездарь — бормочет он. Потом наблюдает за безуспешной попыткой юноши поправить кровлю, тихо злорадствует. За чтением он забывает про телефон, забывает поговорить с Богом, даже о жаре забывает.

Стучат. Он поднимает голову. Кладет указательный палец, как закладку, между страницами, переворачивается на бок и встает, как можно тише, книга в руке, палец защемлен. Он стоит возле постели, уставившись на темно-зеленый ковер. Снова стучат. Дверь приоткрывается. Я не одет , — не выходя говорит он. Слышит себя и замечает, что его голос звучит удивленно. Дверь закрывается. Тишина. Господин Редер, ваш заказ . Это горничная. С книгой в руке он устремляется в ванную, скрывается за дверью и кричит: Можно! Горничная заходит. Простите , — говорит она. — Пожалуйста . Он слышит, как она ставит поднос на тумбочку. Его голова показывается за дверью. Это вы извините , — говорит он и откашливается.

К кофе он не притронулся. Некоторое время оглядывал поднос с чашкой и молочником, потом стал читать дальше.

«Юноша часами сидел возле постели старика и смотрел на него. Что тебе надо, почему ты не уходишь, у тебя еще вся жизнь впереди , — время от времени ворчал Бове. Но юноша продолжал смотреть на него.

Тут тебе повезло , — внезапно произнес он и указал на родинку у Бове на руке. Он аккуратно откинул одеяло. Вот, смотри, так все началось. Тебе надо было двигаться на северо-запад, прямо к этой большой отметине . Он провел пальцем до родимого пятна на ключице. Но очевидно, у тебя не было компаса. Очевидно, ты поехал на юг, едва ли не каждый совершает тут промах, в беде все так думают, инстинктивно берут курс на юг. И, чаще всего, ошибаются . Старик натянул одеяло до носа. Проваливай. Убирайся и оставь меня в покое, хочу покоя. Оставь меня , — проворчал старик. Теперь он горько раскаивался, что в минуты откровения рассказал юноше о Соланж, фее и подушке».