Роза Ликсом - Купе № 6

— Мать твою!

Неожиданно солнце вздрогнуло на краю леса и спряталось за зеленоватой тучей. Через мгновение на лобовое стекло машины упали первые тяжелые капли дождя. В машине не было дворников, сквозь стекло видна была лишь плотная стена дождя, мужчине пришлось притормозить на обочине. Дорога превратилась в грязную кашу. Размытая непогодой жижа потекла по долине, словно ленивая река.

Вскоре свирепый бьющий по крыше дождь прекратился, радуга исчезла. Стройный перелесок и унылые лесополосы окутал густой зеленоватый туман, за которым выглянуло яркое солнце. Мороз стал крепчать. В одно мгновение он превратил слякотную кашу в ледяное месиво, по которому «победа» скакала, словно теннисный мячик. По другую сторону заледенелой тайги были замерзшие, погребенные под снегом деревни и дымящиеся коровники, у стен которых росли настоящие горы черного хлеба.

Когда замерзший участок закончился, «победа» выехала на выровненную грейдером насыпную дорогу. Мужчина нажал на газ, затем сразу на тормоз и опять на газ. Солнце осветило все вокруг, и сразу же за поворотом вспрыгнуло на край большого облака. Вскоре оно уже выглядывало из-за леса, окутанного пушистым снегом. На обочине дороги стоял мотоцикл, наполовину погрязший в сугробе. Прикрепленные к нему красные сани были полны заснеженных бревен. «Победа» перепрыгивала из одной ямы в другую, застревала скользя колесами по ледяной поверхности, и снова вылетала на несколько метров вперед. Мужчина выкручивал измученный руль, девушка тряслась на заднем сиденье. Она была вместе с Митькой: в сонном музее, на последнем ряду кинотеатра, среди шума московских улиц, в раскачивающемся вагоне электрички, в скрипучем тамбуре, на берегу Москвы-реки, где грузовики с ревом проносятся по многополосной магистрали, за угловым столиком кафе, в извечном поиске «наших» мест. Укутанный снегом лес сменился низкорослым березняком. Меж заледенелых ветвей блеснул луч света, потом еще один, а спустя несколько километров терпеливое солнце уже вовсю светило над заснеженной равниной.

Они проехали через ремонтируемый участок, объезжая странные агрегаты, один из которых был похож на смесь мотоцикла и плуга, другой на что-то среднее между автомобилем и экскаватором, только дорожный каток выглядел именно как каток. В огромных железных котлах варился горячий битум, женщины в синих ватниках, таскающие тяжелые камни, смотрели недобро, мужики с сигаретами в зубах размахивали лопатами с длинными черенками.

Сразу за этим участком показались бревенчатые дома. Они сгруппировались в серую деревушку, из которой тянулась вниз слякотная дорога. Позади ближайшего дома бродила многоголовая серая отара овец, которую пас молодой парень. Он сидел на спине тощей гнедой клячи, размахивал хлыстом и матерился так, что слышно было даже в машине. На обочине дороги валялись подгнившие снопы, ржавые ведра, сломанные оглобли, отсыревшие мешки с удобрениями и груды лохмотьев. Мужчина и девушка оставили машину у магазина и отправились гулять по утрамбованной сотнями ног деревенской улице. Мороз ударил в глаза, слезы катились по щекам, пока не замерзли. Мужчина присел на обледеневший камень и вытер пот со лба.

Девушка поднялась к дому, стоявшему на небольшом холме, и провела рукой по стене. Стена была холодная, но приятная на ощупь. От ворот к крыльцу вела тропинка, лед вокруг колодца был сколот. У колодца ежился подросток с наморщенным лбом в поношенной овечьей шапке. Он стоял, приоткрыв рот, расставив ноги, безвольно опустив длинные руки, и сонно смотрел на девушку.

— Начальник комплексной бригады, — сказал он и показал варежкой на себя.

Вскоре из-за дома показалась вороная лошадь, везущая красные сани, в которых стояли два деревянных ушата. Возчика не было. Парень наполнил ушаты водой из скрипящего и визжащего колодца, взял коня под уздцы и повез ледяную воду к самому дальнему дому.

Деревенские избы робко поглядывали друг на друга. Некрашеные, они идеально вписывались в равнинный пейзаж. Дома были построены бревно к бревну, ровными рядами по обе стороны улицы, и заборы тоже — жердочка к жердочке. И все же было ясно, что их время уже прошло, и вскоре природа поглотит деревню. На ее месте появятся сначала редкие осины, потом сосны и, наконец, густой смешанный лес. За сараем с табличкой «Машинно-тракторная станция» прерывисто завывала бензопила, потом закашлялась и замолчала. У сложенной тут же поленницы восседала группа мальчишек в больших, с отцовского плеча, телогрейках, рабочих куртках и валенках. По кругу гуляла бутылка самогона. Когда она опустела, один паренек запустил ею в поленницу.