Павел Астахов - Мэр

Пожалуй, вплоть до этого момента Алена не верила никому. Однако, едва дело ее мужа было отправлено на доследование, по меньшей мере один человек, достойный доверия, у нее появился. Тогда она и пригласила к себе Павлова, и, странное дело, Артем Андреевич оказался вовсе не таким занудой, как она думала.

– А Джунгаров стоит и ничего не понимает, – беззаботно улыбаясь, рассказывал адвокат, как его пытались уличить в даче взятки, – стоит посреди кабинета и хлопает глазами! «В чем дело? В чем дело?» – Он изобразил Джунгарова так похоже – нахмуренные брови, застегнутый на все пуговицы пиджак, руки сложены на животе, что Алена захлебнулась от смеха.

Она сидела в плетеном кресле, поджав под себя ноги. Футболка, брючки-бриджи, загорелые холеные руки, плечи, ноги. Открытое классическое лицо. Легкий теплый ветерок, залетевший на веранду, гладил ей лицо и волосы… Алена знала, что она хороша, об этом говорили глаза Павлова.

– Короче, обделались они по полной! – грубовато высмеял врага Артемий Андреевич, и это тоже было правильно. Ибо кто будет возить Колтуновых и Джунгаровых по асфальту, если не тот, кто привык побеждать?…

Павлову здесь, на ее даче, явно нравилось все. Во всем чувствовалась ее заботливая рука истинной хозяйки. Алена сама сделала наброски интерьера, корректировала планы архитектора и даже научила кое-чему строителей. Игорь Петрович давно воспринимал ее многогранные таланты как должное, а вот Павлов удивлялся и удивлялся – каждый раз.

А потом они перешли на разговор об искусстве, обсудили импрессионистов и раннее творчество Родена и с обоюдным восторгом погрузились в воспоминания о любимых Париже, Версале, Фонтенбло и Барбизоне. А потом упала ночь, с ней пришли прохлада и чувство одиночества, и Алена сказала то, о чем не прекращала думать – даже когда хохотала над пародийным изображением Джунгарова. И даже когда спорила о Родене.

– Артем, у меня беда – с удочерением. Я не знаю, что делать. Вы поможете?

Лущенко ждал – все те две недели, что его дело находилось на доследовании. А за день до начала слушаний дверь клетки распахнулась, его вывели, и через пару минут он сидел в полупустом кабинете, а над ним возвышался Брагин.

– Ну, что, подсудимый Лущенко, так и будете запираться?

Игорь Петрович улыбнулся:

– Дело ваше лопается, Брагин. Гнилыми нитками шито.

Брагин охотно кивнул:

– Все так. Только вы, наверное, хотели сказать, не «ваше», а «мое» дело – дело подсудимого Лущенко.

– Пусть так, – согласился мэр.

– Да-да… – задумчиво произнес Брагин, – лопается. Вот только Куксо…

Игорь Петрович покачал головой:

– Куксо не имеет ко мне отношения.

– Зато к Алене Игоревне имеет, – зло и весело парировал Брагин. – И, знаете, перед тем, как сбежать, он мне многое рассказал и даже написал. Например, вот это.

Брагин показал мэру листок с криво написанными рядами цифр, и Лущенко пожал плечами: он понятия не имел, что это за цифры. Может, счета, а может, статистические данные о миграции лосося. Мэр этих цифр не боялся.

И тогда Брагин сказал что-то непонятное:

– Чирков ее сдал.

Лущенко растерянно моргнул:

– Что вы сказали?

– Я сказал, что Чирков сдал Алену Игоревну. Лично Сериканову позвонил и лично Сериканова вздрючил. За нерешительность.

Лущенко, не веря, тряхнул головой:

– О чем вы говорите? При чем здесь Чирков и… моя жена?! При чем здесь вы, наконец?!!

– О-о-о, как вы завелись, – усмехнулся Брагин, – горячо… горячо.

Игорь Петрович принужденно рассмеялся:

– Вы плохо знаете приличных людей, Брагин. Слишком долго в грязи… И вообще, Чирков бы не сдал ее ни за что. Они вместе начинали. Не все, но очень многое. Они учились вместе, наконец!

Брагин выпятил губы и весело, по-детски, с треском пропустил меж них воздух.

– Пр-р-р-р… Не кипятись, Лущенко.

– На «вы», пожалуйста, – жестко одернул его мэр.

Но Брагин как не расслышал.

– Да, я… в грязи, – тоскливо глянул он в окно, – а потому я знаю людей. Все всех сдают. Чирков сдал Алену. Алена сдала мужа. А адвокат сдает обоих.

Игорь Петрович насторожился:

– Какого мужа и какая Алена сдала? Вы о ком вообще?

Брагин печально вздохнул, полез в нагрудный карман и швырнул на стол пачку фотографий:

– Это они с адвокатом на вашей даче.

Внутри у Лущенко оборвалось. Прямо перед ним была Алена. Она сидела в плетеном кресле, поджав под себя ноги. Футболка, брючки-бриджи, загорелые холеные руки, плечи, ноги. Открытое классическое лицо. Игорь Петрович видел ее такой в самые лучшие их минуты. Он видел, чувствовал, узнавал даже этот легкий теплый ветерок, залетевший на веранду, что гладил ей лицо и волосы. Но напротив сидел адвокат Павлов, и в его глазах Лущенко без труда читал то, за что можно было и набить…