Филипп Жакоте - Прогулка под деревьями

О служанка, под землю неси квартиранта скорей!
во дворе мы нашли его мертвым, в крови…
ты, его посвятившая в тайны любви,
постели ему ложе во влажном доме корней

НЕРАВНАЯ БИТВА

В криках ноябрьских птиц, в пламени ив, вижу везде —
Знаменья, ведущие нас от беды к беде.

Даже в облачных скалах блещут проломы, зиянья,
Между лозой и лавандой тоже читаю посланья.

А после свет стекает под землю, и день утих
другие губы просят пространств иных.

Стоны женщины, пламя любви, зажженное
в темной спальной —
здесь начинается ночи пункт перевальный.

Будем вдвоем блуждать в ущельях ручьистых
со смехом, вздохами, в смешении веток и листьев

навек неразлучны вьющихся два растенья
если рассвет озарил наших волос сплетенья.
*
(Это словно среди тонких тростинок скрываться
когда звезды небесные наземь начнут осыпаться…)

РАССТОЯНИЯ

Армену Любену

Чертят стрижи круги в небесных высотах:
а выше над ними кружатся звезды незримо.
А скроется день за крайним пределом земли —
вспыхнут эти огни на просторах темных песков…

Вот так и мы живем в областях подвижных
среди расстояний; и так же сердце
перелетает от дерева к птице, от той — к звезде
отдаленной,
а от звезды — к любимой. И так любовь
в доме живет за засовом, работает и возрастает
труждающихся служанка, несущая лампу в руке.

Ах, ничто не умаляет
страх — вдруг место потеряет
в мире странница-душа

Но, ища пути иные,
не стремясь к дороге дальней
легкостью дыша
не она ль поет хрустально
расстояния земные

Слез самосев
сменившийся лик
сверканья пора
бурление рек
и горе земли — овраг

старческий век —
на вершинах тающий снег

Тени прозрачней трав
в траве, оставшейся с лета
смиренных, робких лесов —
это тихая, верная это

и пока незримая смерть

И всегда в круговерть маня
овевает нас легкий ветр
И вечен в лугах дневных
аспидный сланец могил

Правда, ложь — миг един —
и исчезли, словно дым

Мира чудеса прейдут
как и красота желанной
жить в нем — значит воспевать
серый пепел осиянный

Правда, ложь — на миг блеснут,
взвейся, прах благоуханный

ЛУНА
НА ЛЕТНЕЙ ЗАРЕ

Воздух светлей, светлей
и в нем блистает слеза
тихое пламя в стекле
а над дремотой гор
пар золотой встает

останься же и замри
здесь у весов рассвета
между слезой жемчужной
и углем грядущей зари.

ЗИМНЯЯ ЛУНА

Чтобы проникнуть во тьму
возьми это зеркало, где догорает
ледяного огня отраженье

придя в средоточие ночи
узнаешь как тихо светит
овечий источник крещенья

ПОСЛЕДНЯЯ
ЧЕТВЕРТЬ НОЧИ

Дивной покидая дом —
роз жаровня и лобзаний —
показал беглец: смотри,
Рысь, Цикута, Орион! —
тени, спутнице скитаний

А с утра опять в сверканье
вместе с жизни утасаньем
сквозь зенит и до земли
ранний горлинок разгон.

Так высоко вознесен
вершина, миру конец
(там бродит в сиянье сон
и его не видит Творец)

меж грезой и горной грядой

снег: горностай молодой

О печальника подруга,
слушай, слушай шепот пепла
чтобы легче стать огнем:
как нахлынет половодье
подступая к травам, к скалам
как восславят птицы день
день, что с каждым мигом дольше
свет, что с каждым мигом ближе

В древесной ограде зимой
ты, не входя, обретешь
свет, отраду очей:
это не жаркий костер,
и не фонарь средь ветвей

сверкающая кора
любви рассеянный след
или божественный свет
который сильней топора?