Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

При входе Гилрея все встали и поклонились.

Судья начал с того, что сделал предварительное объявление. Сэру Адаму Кельно, сказал он, несколько раз звонили и угрожали. Он предупредил, что это недопустимо, и предложил Томасу Баннистеру задавать вопросы.

Пока Баннистер вставал, Адам Кельно успел занять место на свидетельской трибуне, усесться и положить руки на перила. Он чувствовал, что транквилизатор, к счастью, уже начинает действовать.

— Доктор Кельно, — начал Баннистер, в отличие от Хайсмита очень тихим голосом. В зале тоже стало очень тихо. — Я понимаю, что английский — не ваш родной язык. Пожалуйста, просите меня повторить или сформулировать иначе любой вопрос, который покажется вам непонятным.

Адам кивнул и медленно отпил глоток воды из стакана — горло у него пересохло.

— Что означает медицинский термин «казус эксплоративус»?

— Как правило, это операция, которая проводится с целью установления диагноза — например, чтобы выяснить размеры раковой опухоли.

— Этот термин можно применить к удалению семенника или яичника?

— Да.

— Правильно ли было бы к этому добавить, что подобная операция могла быть проведена после рентгеновского облучения половой железы?

— Да.

— Например, как часть экспериментов Фосса?

— Нет, — резко ответил Адам. — Я не занимался экспериментами.

— Вы кастрировали людей?

— Кастрируют здорового человека. Я никого не кастрировал.

— Но разве эти люди не были здоровыми перед тем, как их насильственно облучили?

— Не я их облучал.

— Полагается ли перед операцией заручиться согласием пациента?

— Только не в концлагере.

— Выносились ли в Германии судебные приговоры, требующие кастрировать гомосексуалистов или других нежелательных лиц?

— Я таких случаев не припоминаю.

Честер Дикс передал Хайсмиту записку: «Он действует наугад — пытается хоть что-нибудь нащупать». Хайсмит кивнул Кельно, давая ему понять, что все идет нормально. Адама немного успокоил тихий голос Баннистера и его как будто бесцельные вопросы.

— Но если бы такой случай произошел, вы бы безусловно потребовали ознакомить вас с приговором?

— Я не могу рассуждать о том, чего не было.

— Но вы бы отказались оперировать здорового человека?

— Я никогда этого не делал.

— Доктор Кельно, смог ли кто-нибудь еще из заключенных-врачей покинуть концлагерь «Ядвига», чтобы работать в частной германской больнице?

— Доктор Константы Лотаки.

— Он также проводил операции в пятом бараке в связи с экспериментами Фосса?

— Он делал то, что ему приказывали.

— Ему приказывали удалять семенники и яичники?

— Да.

— Он делал это и он также покинул лагерь «Ядвига», чтобы работать в частной германской больнице?

На лице Адама Кельно отразились первые признаки беспокойства: он понял, что иметь дело с Баннистером будет не так просто. «Я должен быть начеку, — подумал он. — Надо будет как следует подумать, прежде чем отвечать».

— Далее. Когда вы прибыли в Росток, где работали в частной клинике, вы уже не ходили в тюремной одежде?

— Вряд ли высокопоставленным германским морским офицерам понравилось бы, если бы их жен лечил человек из концлагеря в полосатой робе. Да, мне выдали гражданский костюм.

— Вероятно, они бы вообще не хотели, чтобы их лечил заключенный.

— Не знаю, чего они хотели и чего не хотели. Я все еще был заключенным.

— Но несколько особым заключенным, с особыми привилегиями. Я веду дело к тому, что вы сотрудничали с Фоссом, чтобы выкрутиться.

— Что-что?

— Повторите, пожалуйста, мистер Баннистер, — вмешался судья. — Он не понял, что вы сказали.

— Хорошо, милорд. Вначале вы занимались физической работой и подвергались избиениям и унижениям?

— Да.

— Потом вы стали чем-то вроде санитара?

— Да.

— Потом врачом, лечившим заключенных?

— Да.

— Потом вам поручили руководить обширной медчастью?

— Более или менее. Под контролем немцев.

— И в конце концов вы стали врачом, который лечил жен германских офицеров?

— Да.

— Я хочу высказать предположение, что вы и доктор Лотаки, единственные врачи из заключенных, которые смогли покинуть лагерь «Ядвига», были освобождены в награду за сотрудничество со штандартенфюрером СС доктором Адольфом Фоссом.

— Нет!

Некоторое время Баннистер стоял неподвижно, теребя свою мантию. Потом он спросил еще тише:

— Кому нужны были эти операции?

— Фоссу.

— Вы прекрасно знали, что он экспериментирует со стерилизацией.