Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

Полицейский ввел Адама Кельно и поставил его перед Эли Яношем. Они пристально смотрели друг на друга.

— Доктор Кельно, — сказал Хайсмит, — скажите что-нибудь этому человеку по-немецки или по-польски.

— Я хочу, чтобы мне вернули свободу, — сказал Адам по-немецки. — Это в ваших руках, — добавил он по-польски.

— Вам знаком этот голос? — спросил Хайсмит.

— Это не тот человек, который меня кастрировал, — сказал Эли Янош.

Адам Кельно перевел дух и опустил голову. Полицейский увел его.

— Вы готовы подтвердить это заявление под присягой? — спросил Хайсмит.

— Конечно, — ответил Эли Янош.

Адам Кельно получил официальное письмо, где говорилось, что правительство Его Величества сожалеет о причиненных ему неудобствах в связи с двухлетним пребыванием в Брикстонской тюрьме.

Когда за ним закрылись тюремные ворота, терпеливая и любящая Анджела бросилась ему в объятья. Позади нее, в переулке, стояли двоюродный брат Адама Зенон Мысленски с графом Анатолем Черны, Хайсмит и Смидди. И был там еще маленький мальчик, который сначала опасливо мялся, подталкиваемый «дядей» Зеноном, а потом, сделав неуверенный шаг вперед, произнес:

— Папа…

Адам подхватил ребенка на руки.

— Мой сын, — воскликнул он. — Мой сын!

Несколько минут они шли вдоль высокой кирпичной стены, а потом вышли на солнце — стоял редкий для Лондона ясный день

Заговор потерпел поражение. Но теперь Адам Кельно испытывал еще больший страх. Отныне его больше не защищали прочные стены тюрьмы, а враги были по-прежнему неумолимы и опасны. Оставалось одно — бежать, взяв с собой жену и сына. И он бежал — на самый край света.

— Адам! Адам! — раздался истошный вопль Анджелы.

Он одним прыжком миновал веранду и рывком открыл дверь, затянутую противомоскитной сеткой. Слуга по имени Абун вбежал вслед за ним. Анджела, упав на кровать, своим телом закрывала Стефана, а рядом свернулась кольцами кобра. Из ее пасти то и дело показывалось жало, а поднятая голова раскачивалась в смертном танце.

Абун жестом велел Адаму не подходить и медленно вытянул из ножен свой паранг. Неслышно скользя босыми ногами по ратановой циновке, он приблизился к змее.

Стальное лезвие, свистя, описало сверкающую дугу. Голова змеи отлетела в сторону, а тело затрепетало в судороге и опало.

— Не трогать! Не трогать! Там яд!

Только теперь Анджела позволила себе взвизгнуть и разразилась истерическими рыданиями. Маленький Стефан плакал, прижимаясь к матери, а Адам присел на край кровати и попытался их успокоить. Поглядев на сына, он виновато отвел глаза. Ноги мальчика были все в болячках — следах от пиявок.

Да, Саравак на севере Борнео был, пожалуй, самым далеким местом, куда человек может бежать, и самым укромным уголком, где он может скрыться.

Через несколько дней после освобождения из Брикстонской тюрьмы Кельно, движимый непреодолимым страхом, в тайне от всех купил для себя и своей семьи билет до Сингапура, там они сели на полуразвалившийся грузовой пароходик, пересекли Южно-Китайское море и добрались до самого края света — до Саравака…

Форт Бобанг находился в дельте реки Батанг-Лампур. Поселок состоял из сотни крытых тростником хижин на деревянных сваях, которые жались к берегу. Немного выше по течению располагался центр — две грязных улицы с лавками, принадлежавшими китайцам, склады каучука и саго, предназначенных на экспорт, и причал для парома, ходившего в столицу колонии — Кучинг. Рядом стояло множество длинных лодок, на которых только и можно было плавать в глубь страны по ее бесконечным рекам.

Британский квартал представлял собой несколько облупленных, когда-то побеленных, но побуревших от времени построек, обжигаемых солнцем и поливаемых дождем. Здесь были контора окружного комиссара, полицейский участок, дома нескольких гражданских служащих, попавших сюда за те или иные провинности, больница и школа, состоявшая из одной комнаты.

За несколько месяцев до случая с коброй Адам Кельно был принят начальником медицинской службы Саравака доктором Мак-Алистером. Бумаги Кельно были в полном порядке и свидетельствовали о том, что он — квалифицированный врач и хирург, а что касалось его прошлого, то людям, по каким-то причинам пожелавшим работать в этих местах, лишних вопросов не задавали.

Мак-Алистер сам привез семейство Кельно в форт Бобанг. Два местных санитара, малаец и китаец, без особого энтузиазма встретили нового врача и показали ему убогую больницу.