Вуди Аллен - Без перьев

В один роковой день после возникшего на почве ревности жестокого спора о том, кто последний в очереди за хлебом, Марло был казнен или переодетым вывезен за границу, чтобы избежать обвинения в ереси — самом тяжком в те времена преступлении, каравшемся смертной казнью, или вывозом за границу, или и тем и другим вместе.

И тогда молодая жена Марло взяла перо и стала писать пьесы и сонеты, которые все мы знаем и не читаем. Однако здесь надо кое-что пояснить.

Всем известно, что Шекспир (Марло) заимствовал сюжеты у предшественников (последователей). Но когда пришел срок возвращать, оказалось, что он использовал сюжеты до конца. И ему ничего не оставалось, как пуститься в бега под вымышленным именем Уильяма (Вильяма) Барда (отсюда выражение: бессмертный бард), чтобы не загреметь в долговую тюрьму (отсюда выражение: долговая тюрьма). И тут на арену выходит сэр Фрэнсис Бэкон — передовой человек своего времени, разрабатывавший новые методы заморозки продуктов. Если верить слухам, он погиб при попытке заморозить цыпленка. Скорее всего, цыпленок опередил его. Пытаясь защитить Марло от Шекспира на случай, если они вправду окажутся одним лицом, Бэкон взял псевдонимом имя Александра Поупа, который в действительности был попом (по-латински — папой) Александром, главой Римско-католической церкви в изгнании — ибо в то время в его родной Италии хозяйничали так называемые барды, последнее племя кочевников, оставившее нам термин «бессмертный бард». А еще раньше папа Александр без остановки проскакал из Рима в Лондон, где в Тауэре томился приговоренный к смерти Рэйли.

Здесь история еще больше запутывается, потому что тем временем Бен Джонсон инсценирует похороны Марло, уговорив одного посредственного поэта сыграть роль покойного. Бена Джонсона не следует путать с Сэмюэлем Джонсоном, ибо он и был Сэмюэлем Джонсоном. А Сэмюэль Джонсон не был. Он был Сэмюэлем Пеписом. Пепис же — настоящее имя Рэйли, совершившего побег из Тауэра, чтобы написать «Потерянный рай» под именем Джона Мильтона, слепого поэта, который по ошибке совершил побег в Тауэр и был повешен как Джонатан Свифт. Все встанет на свои места, когда мы поймем, что Джордж Элиот был женщиной.

Таким образом, ясно, что «Король Лир» отнюдь не трагедия Шекспира, а сатирическое ревю Чосера, первоначально называвшееся «У каждого свои недостатки» [24] Знаменитая финальная реплика в фильме «Некоторые любят погорячее» (в отечественном прокате «В джазе только девушки»). . В нем заключен ключ к тайне убийства Марло. Убийца был известен в елизаветинскую эпоху (имеется в виду Елизавета Баррет Браунинг) как Папаша Вик. Мы лучше знаем его под именем Виктора Гюго, автора «Нотрдамского горбуна», который считается многими литературоведами практически тем же «Кориоланом» с небольшими изменениями (произнесите оба названия скороговоркой).

Неудивительно, что встает вопрос: не над этой ли историей посмеялся Льюис Кэрролл, когда писал «Алису в Стране чудес»? В самом деле: Мартовский Заяц — это Шекспир, Безумный Шляпник — Марло, Соня — Фрэнсис Бэкон, или Мартовский Заяц — Бэкон, а Соня — Марло, либо Алиса — это Шекспир, или Бэкон, или Кэрролл — это Безумный Шляпник. Жаль, что нельзя уже спросить у Кэрролла. Или у Бэкона. Или у Марло. Или у Шекспира. Вывод ясен: собираясь переезжать, зайдите на почту и предупредите отдел доставки. Если, конечно, вам есть дело до потомков.

Неужели жизнь никогда не обернется ко мне своей лучшей стороной? Я в полном отчаянии! Голова моя разрывается! Мадам Сол Швиммер возбуждает против меня судебный иск за то, что я сделал ей зубной протез так, как чувствовал, а не так, чтобы он подходил к ее ротовой полости. Да, это верно! Не могу же я работать как заурядный ремесленник. Я вижу так: ее мост должен быть неровным, со своевольно вставленными зубами, напоминающими языки пламени! Она огорчается, что сделанная мною челюсть не помещается у нее во рту! Ах, какое негодование вызывает во мне этот тупой буржуазный взгляд на вещи! Просто убить ее хочется! Я пытался поставить удерживающую пластину, но она выпирает, как звезда из люстры. И все-таки я считаю свою работу прекрасной. Она, видите ли, жевать не может! Да какое мне дело до того, может она жевать или нет! Тео, силы мои на исходе! Мне не хватает на аренду помещения для кабинета и пришлось просить Сезанна войти со мной в долю, хотя он ужасно старый и дряхлый и не способен удержать инструменты в руках, так что надо их подвязывать, но руки у него так и ходят ходуном, и, когда ему удается попасть инструментом пациенту в рот, он вышибает больше зубов, чем вылечивает. Что мне делать?