Уильям Тревор - Пасынки судьбы

— После всего, что произошло, любой бы уехал, Марианна.

— А где он, мистер Дерензи? Куда он уехал?

Он медленно покачал головой.

— Пожалуйста, скажите, мистер Дерензи.

— Никому из нас Вилли не написал ни слова. Дом в Корке продается.

В комнатке воцарилась мертвая тишина. Я смотрела на кожаные переплеты гроссбухов, на деревянные шкафчики с узкими, помеченными бирками ящиками, где хранилась картотека. В одном углу были свалены мешки, в другом лежала какая-то шестерня. Я сказала, что была у Джозефины, но ее не застала. Мистер Дерензи кивнул, и опять стало тихо. Тишина заползала в углы конторы, обволакивала шкафы, гроссбухи и бумаги, аккуратно сложенные на письменном столе. Мистер Дерензи предложил мне табаку из синей оловянной коробочки и, когда я отказалась, запустил щепотку себе в нос. Закипел чайник, стоящий в камине, на углях. Мистер Дерензи снял с полки у себя за спиной чайник для заварки и, подойдя к камину, стал заваривать чай.

— Я хорошо помню тот день, когда родился Вилли. Я знаю его всю жизнь, — сказал он.

С этими словами он повернулся ко мне, выставив свою огромную, точно у скелета (твое сравнение), челюсть и тряхнув поредевшими рыжими волосами. Чайник был старенький, на носике и крышке облупилась эмаль.

— Если оставите записку, я обязательно передам ее Вилли из рук в руки. — Эти слова прозвучали с какой-то зловещей категоричностью. Мистер Дерензи налил чай и протянул мне чашку с блюдцем в розочках.

— Как вы думаете, Джозефине известно, где он?

— Право, не знаю.

— А где Джозефина, мистер Дерензи?

— Она работает в приюте святой Фины при монастыре в Корке.

Я встала со стула, который он подставил мне рядом с камином, и подошла к окну. Небо было низкое, серое. Снег мягко падал на крыши и на булыжник, которым был выложен мельничный двор. Стрелки на зеленом циферблате показывали двадцать минут двенадцатого. Я почему-то вдруг вспомнила твои слова о том, что эти часы всегда спешат, и подумала, не встают ли они из-за снега. А что если и в самом деле большая стрелка, двигаясь вверх, остановится под тяжестью Снега? Я повернулась к мистеру Дерензи, безуспешно пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Вы что-то скрываете от меня, мистер Дерензи? Ничего не случилось?

— Нет, нет, Марианна.

Уверенности в его голосе не было. Для пущей убедительности он энергично покачал головой, встряхнув своей рыжей шевелюрой.

— Я должна знать, где он, — сказала я.

Он не ответил, отхлебнул чаю, а затем еле слышно вздохнул.

— У меня от Вилли будет ребенок.

Мистер Дерензи прикрыл веки, словно был не в силах смотреть на меня, и издал какой-то странный звук — казалось, жалобно застонал зверь.

— Оставаться у себя дома я не могу. Не могу позорить родителей. Поэтому я сюда и приехала.

— Вы бы лучше возвратились в Англию, Марианна, — сказал он, как будто не слышал моих слов.

— Едва ли это будет лучше. Мистер Дерензи, когда Вилли вернется, как вы полагаете?

— Как только это произойдет, я немедленно дам ему знать, что вы приезжали.

— Вы меня очень осуждаете?

— Я всего лишь управляющий, Марианна. Всю жизнь я прожил холостяком. В таких вещах я ничего не смыслю.

— Но ведь у вас с тетей Вилли…

— Мы всего лишь близкие друзья, Марианна.

— Простите меня.

— Пустяки, — сказал он и повторил, что мне лучше вернуться в Англию.

— Мистер Дерензи, Вилли не знает о моем положении. Иначе бы он непременно сообщил, куда едет. Уверяю вас, я прекрасно понимаю, что уехать ему было необходимо. Но не мог же он не сказать куда, мистер Дерензи.

— Вилли уехал через несколько дней после вашего отъезда. Уладил вопрос о продаже дома с Лэниганом и О’Брайеном и сразу же уехал. Как-то утром я прихожу в контору, а Вилли нет.

Его руки, казавшиеся прозрачными на пустой поверхности массивного письменного стола, дрожали, в глазах застыл страх. Стараясь скрыть его, он опять опустил веки.

— Я хотела бы пойти в Килни.

Мистер Дерензи по-прежнему сидел с закрытыми глазами, уголки рта опустились, он явно что-то хотел сказать, но не мог. Затем открыл глаза и испытующе посмотрел на меня.

— Пожалуйста, возвращайтесь в Англию. Пожалуйста, дитя мое, прошу вас.

Я молча покачала головой, не зная, как иначе ответить. Я сказала, что помню дорогу в Килни, и тогда, помолчав с минуту, он встал, снял с вешалки за дверью темно-синее пальто, натянул шерстяные перчатки и стал спускаться вниз по крутой, похожей на чердачную лестнице. Через двор в ловко сидящем комбинезоне, насвистывая, прошел хромой рабочий. Нас он не видел. В свое время ты называл мне его имя, но сейчас оно вылетело у меня из головы.