Уильям Тревор - Пасынки судьбы

А один раз, завидев их машину, каноник Келли отвел глаза, и они заметили, хотя он вовсе того не хотел, как он повернул голову. А в другой раз миссис О’Брайен — а ведь, бывало, она разлеталась к ним в гостинице — не ответила, когда они заговорили с ней.

Мидлтоны, само собой, эти щелчки по носу никогда друг с другом не обсуждали, но каждый втайне знал, что нет такой темы, на которую они могли бы поговорить с горожанами. Верность былому, которую они хранили и пронесли через все эти годы, перестала забавлять горожан. И прикати они теперь в город с британским флагом, их бы — вот что уму непостижимо — пристрелили.

— Это никогда не кончится, — горько заметил он однажды вечером, прислонясь к комоду, на котором стоял приемник.

Она вымыла после ужина тарелки, потом ножи, вилки.

— При нашей жизни — нет.

— На этот раз будет еще хуже.

— Да, еще хуже.

Они убрали со стены в передней портрет отца в мундире ирландского гвардейского полка: негоже в такое время оставлять его на виду. Убрали и фамильный герб, и крест святого Георгия, и британский флаг из вазы на каминной полке в гостиной, который стоял там со дня коронации Елизаветы II. Убрали не от страха, а в знак траура по modus vivendi [72] Образ жизни (лат.). Здесь: сложившимся взаимоотношениям. , так долго сохранявшимся между ними и горожанами. Они стали покупать мясо у мясника, который хотел перестрелять английских солдат в их передней, а он в свою очередь стал давать им фарш для пса. За полвека враждебность постепенно рассеялась, и они жили в обстановке терпимости, а теперь, сколько бы им ни осталось жить, им ее никогда больше не знать.

Как-то вечером в ноябре издох их пес; закопав пса, он сказал: ну и пусть творится бог знает что — стоит ли так расстраиваться. Ведь и они помрут, а усадьба обрушится — передать ее некому, и былое уйдет наконец на упокоение. Но она придерживалась другого мнения: установившийся modus vivendi их не тяготил, потому что им было легко сносить обнищание, пока город процветал. Это сообщало их жизни смысл, своего рода достоинство: они сумели наладить мирные отношения — им было чем гордиться.

Он ничего не ответил ей, но чуть погодя — все же смерть пса разбередила обоих — вдруг выпалил, что в их годы с оставшегося клочка Карраво им не прокормиться. Придется продать и кур, и скот. Говоря, он не спускал с нее глаз — она кивала, значит, соглашалась. Время от времени, думал он, они на черепашьей скорости будут тащиться в город, тратить свои сбережения на бакалею и мясо и нарываться на злобное молчание, которое будет тем больше сгущаться, чем ближе будет придвигаться их смерть и чем больший урожай будет собирать смерть на другом конце острова. Она чувствовала, что он тоже думает об этом, понимала, что он прав. Они умрут, не зная дружбы, и причиной тому былое. Убили бы их тогда прямо в постелях — все бы лучше.

— Вы и правда молодчина, — сказал он.

Мелкорослый, оплывший жирком, с оплывшим жирком лицом, сероватым там, где он брил бороду; волосы его, тоже иссера-сивые, падали на лоб челкой. Одет неряшливо, под пиджаком красная водолазка, из нагрудного кармана торчат шариковая ручка и карандаш. Он встал — черные вельветовые брюки как собрались гармошкой, так и не расправились. Нынче чуть не все так ходят, отметила про себя миссис Молби.

— Мы хотим помочь им, — сказал он, — и, само собой разумеется, хотим помочь и вам. Цель нашей программы — способствовать лучшему взаимопониманию. — Он улыбнулся, открыв мелкие ровные вставные зубы. — Между поколениями, — присовокупил он.

— Доброе дело, что и говорить, — сказала миссис Молби.

Он покивал головой. Отхлебнул растворимый кофе, который она приготовила для него, отщипнул краешек розовой вафли. И словно не в силах совладать с соблазном, макнул вафлю в кофе.

— Сколько лет вам исполнилось, миссис Молби?

— Мне восемьдесят семь лет.

— Для своих лет вы на удивление хорошо выглядите.

На этом он не остановился. Сказал, что надеется так же хорошо сохраниться к восьмидесяти семи годам. И надеется даже, что он еще будет «обретаться на земле живых» [73] Книга Иова, 28:13. .

— В чем есть сильные основания сомневаться, — сказал он со смешком. — Зная мои возможности.

Миссис Молби не знала, что он имеет в виду. Она все хорошо расслышала, в этом она была уверена, но ей не припоминалось из его слов ничего, что бы указывало на слабое здоровье. Пока он отхлебывал кофе, возился с раскисшей вафлей, она все основательно обдумала. Из его слов выходило, что, если бы она его знала, она бы сильно сомневалась, доживет ли он до преклонных лет. Может быть, он успел ей сообщить что-то еще о себе, а она из-за тугоухости не расслышала? Если же нет, зачем он говорит полунамеками? И как знать, что лучше — улыбнуться или посочувствовать?