Барбара Кингсолвер - Лакуна

В 1954 году скончалась подруга мистера Шеперда, миссис Кало. Должно быть, ее родные перевернули дом кверху дном, как обычно бывает, когда разбирают вещи покойного, потому что они прислали чемодан с вещами мистера Шеперда. Одежда молодого человека, давным-давно вышедшая из моды, несколько фотографий; словом, не о чем говорить. Но в чемодане обнаружилось письмо миссис Кало, адресованное мне. Это показалось мне очень странным. Мы виделись всего раз. Однако на конверте значилось мое имя. Получается, это был не просто чемодан с забытыми вещами: она собиралась послать его мне. Планировала сделать это перед смертью.

Письмо оказалось своеобразным. Карандашный эскиз пирамиды в блеклых лилово-коричневых тонах; наверху — желтый глаз с расходящимися в разные стороны линиями, похожими на солнечные лучи. Внутри глаза написано «Соли»; я решила, что имелось в виду солнце. А вверху страницы детским почерком было нацарапано: «Вайолет Браун, ваш американский друг мертв. Здесь кто-то другой». По-английски. Но я не поняла ни слова.

Фотографии я спрятала, а одежду решила отдать Армии Спасения: когда тебе холодно, еще и не такое наденешь. Но сперва вещи надо было постирать, и руки у меня дошли до этого лишь через несколько недель. И только по счастливой случайности я сперва проверила карманы брюк. При мысли о том, что могло быть и по-другому, у меня колотится сердце. Но как вышло, так вышло. Я нашла маленький блокнот.

Я догадалась, что это. Признаюсь честно. Я открыла кожаную обложку, увидела каракули карандашом, прочла жалобы мальчика на мать и так далее. Я плакала так, словно нашла собственного потерянного ребенка. Села на пол в спальне, где разбирала одежду, и прочла дневник до конца. Когда дошла до пещеры, которую мистер Шеперд нашел под водой, мое сердце забилось быстрее. И наблюдения за луной, то, как он учился определять день, когда прилив протолкнет его на другую сторону, не утопив. В этом был весь он. В упорном изучении.

Я прочла дневник от корки до корки. Счастливый конец, как назвал его мистер Шеперд. Значит, вот что он выкинул под самым моим носом, пока я сидела на берегу с книжкой. Заплыл в пещеру, чтобы либо упокоиться на дне с костями прочих утопленников, либо выбраться на ту сторону и войти в жизнь другим человеком, который не умирал.

Пан или пропал, решил он. И я поняла, что он выбрал. Доехал до миссис Кало, она его спрятала и помогла начать все сначала. Она обожала такие приключения. Он перевел деньги в банк. «Здесь кто-то другой», — написала она черным по белому и добавила давно забытое имя, которым когда-то звала его. Это он упросил ее послать весточку, чтобы успокоить меня. В этом я уверена.

Пришлось доставать все его записные книжки и снова читать. Три года назад я проглядела их сквозь слезы и убрала. Забыть обо всем — самое мудрое, что я могла сделать. Теперь же извлекла коробку на свет божий. Весь стол был завален бумагами, как во время оно. С новым дневником вся история приобрела иной смысл. Благодаря этой подводной дырке в скале — лакуне, как называл ее мистер Шеперд. На этот раз, зная, что в конце концов герой останется в живых, я прочла дневники с легким сердцем. Или по крайней мере попытается вырваться, пусть даже ценою жизни. Говорят, чего не знаешь, то не может причинить тебе боль. Не всегда. Зависит от обстоятельств. Я поступила с этими блокнотами так же, как на моем месте мог бы сделать мистер Шеперд. Описала его жизнь, как выбрал он, чтобы другие прочли о ней. Он начал было одну главу, но потом бросил, заявив, что дальше дело не пойдет, потому что не хватает потерянного дневника. Теперь я бы ответила: «Мистер Шеперд, он нашелся, так что история продолжается». Я и сама понимаю, что это вздор. Он хотел спрятать детство и отрочество с глаз долой, забыть о нем. За молчащего говорит Господь, это я слышала не раз. Я боролась с собой, и это далось мне нелегко. Меня до сих пор мучает совесть.

И все же в один прекрасный день я решилась на это. Я была на авеню Монтфорд, поскольку он оставил мне дом и хотел, чтобы я там жила. Разумеется, я спала в другой комнате и не заходила в его кабинет в мансарде. Но каждое утро я смотрела в зеркало в его ванной, то самое, перед которым он брился и беседовал с Господом и собственной совестью. Теперь же оттуда на меня глядела женщина, и однажды утром я ей сказала: послушай-ка, если за молчащего говорит Господь, то Вайолет Браун может стать его орудием.

Не скажу, что решение далось мне быстро и просто. Меня одолевали сомнения. Перепечатать рукопись — это я могу. Почерк у мистера Шеперда разборчивый, ошибок почти не было. Не так-то легко было привести бумаги в порядок, хотя и не сложнее, чем картотеку в Ашвиллской библиотеке. Я не упустила ничего, за исключением пустяков вроде списка покупок, номеров телефонов или каких-то писем. Я рассказала его историю всю как есть, без прикрас, даже когда мне это было трудно или непонятно. Однако передо мной маячил вопрос: имела ли я на это право?