Кейт Аткинсон - Человеческий крокет

Гордон беспомощно жмет плечами:

— Прописал ей таблеток, говорит, у нее истрепаны нервы. — (Истрепанные нервы, какой образ.) — Бедная Дебс, — грустно прибавляет он, — вот если б ребенок родился, все было бы иначе.

Дабы возместить отсутствие ребенка, Гордон (человек, который прикидывается Гордоном, — мало ли, вдруг Дебби права, мы вот с Чарльзом тоже сомневаемся) лезет из кожи вон и приглашает ее поужинать в «Бочку и затычку».

Чарльз увел Пса гулять, а мы с Винни смотрим «Улицу Коронации» (Винни состоит в клубе поклонников Ины Шарплз). [48] «Улица Коронации» ( Coronation Street, 1960) — долгоиграющая британская мыльная опера о жизни городка Уэзерфилд. Ина Шарплз, сыгранная английской актрисой Вайолет Карсон (1898–1983), фигурировала в сериале в 1960–1980 гг.; в основном она по всевозможным поводам критиковала соседей. Во время рекламной паузы она увлеченно исследует распад самокрутки и то и дело извлекает изо рта ошметки табака, отчего смахивает на черепаху, которая пощипывает бурый драный латук. Кроме того, к губе у нее прилипла папиросная бумага. Лучше бы Винни опять перешла на «Вудбайнз».

— Там кто-то за дверью, — говорит она, не отводя глаз от телевизора.

Винни покрыта Кошками, это какое-то сюрреалистическое кино — три на коленях, одна на плечах, одна у ног. Наверняка вот-вот и на голову кто-нибудь залезет. Сделала бы себе палантин из ближайших двух кошачьих покойниц — очень необычно. (Почему кошки столько спят? Может, им поручена некая серьезная космическая задача, соблюдение важнейшего закона физики — скажем, если в каждую текущую секунду спят меньше пяти миллионов кошек, Земля остановится. Смотришь на них, думаешь: «Что за ленивая бестолковая тварь?» — а они тем временем вкалывают, себя не помня.)

Винни в Кошачьей Шкурке вооружается длинной каминной вилкой — кажется, примеривается пырнуть Гиги.

— Там кто-то за дверью, — раздраженно повторяет она.

— Я никого не слышала.

— Это не значит, что там никого нет, — говорит Винни. (По-моему, таким же образом в этой истории появился Пес. У меня, наверное, дежавю, очередной зловещий заусенец на ткани времени.)

— Ладно, иду-иду, — говорю я, когда она машет на меня вилкой.

Боязливо приоткрываю заднюю дверь — кто его знает, что там бродит на воле, скоро Хеллоуин, и мне еще предстоит стереть воспоминание о мистере Рисе. Я бы не удивилась, если б на крыльце опять сидела собака, в «Ардене» все только и делают, что шастают туда-сюда, все интересное происходит на порогах. Но собаки нет — есть картонка. А в картонке — младенец.

Закрываю глаза, считаю до десяти, опять открываю. Все равно младенец. Крепко спит. Совсем маленький, явно совсем новенький. К картонке скотчем прилеплена разлинованная бумага, на которой кто-то (не младенец, надо полагать) печатными буквами написал:

ПОЗАБОТЬТЕСЬ ОБО МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА.

Вряд ли призыв обращен ко мне — я не особо знаменита своими воспитательскими талантами, у нас в «Ардене» мало опыта обращения с младенцами, я ни одного даже не видала вблизи.

Бедное сердечко мое бьется, как птичка в клетке, есть в этом некий восторг — найти младенца, как разглядеть рыбу в реке (лису в поле, оленя в лесу), но есть и ужас (тигр на дереве, змея в траве). И младенец не просто необъяснимая посылка из детского магазина, доставленная не по адресу, вместе с ним приходят мифы и легенды — Моисей, Эдип, эльф-подменыш.

Осторожно поднимаю коробку — не хочу брать младенца на руки, вдруг я его поломаю (или он меня).

— Глянь, — говорю я Винни, предъявляя ей картонку.

— Что бы там ни было, нам не надо. — И Винни ее отталкивает.

— Нет, ты глянь, — не отступаю я.

Она приподнимает картонный клапан, и у нее отваливается челюсть.

— Это что?

— А ты как думаешь?

Винни отпрядывает от коробки — обычно люди так шарахаются от крыс.

— Младенец?

— Ну да.

Она огорошенно трясет головой:

— Но почему?

Впрочем, сейчас не время для экзистенциальных головоломок — младенец открыл глаза и заревел.

— Унеси его, — поспешно говорит Винни.

Я ставлю коробку на пол между нами — надо попривыкнуть.

Возвращаются Чарльз и Пес, мы показываем Чарльзу младенца — тот бросил реветь и снова уснул. Пес сует морду в коробку и радостно виляет хвостом, но потом, увы, лижет младенца, а младенец просыпается и опять ревет. Может, Пес за ним и присмотрит?

— Будет как Ромул и Рем? — говорит Чарльз. — Или Питер Пэн. — (Уж он-то знает, он и сам Потерянный Мальчишка.)