Мирьяна Новакович - Страх и его слуга

Я сел за единственный свободный стол и велел подать мне сладкого самарийского вина. Жена хозяина тут же принесла. Вино было плохим, разбавленным водой, а ночь только начиналась. Я потребовал еще — чем дольше длится тьма, тем менее важно сколько воды, а сколько вина. И это всегда так, хоть старые меха, хоть новые.

За ближайшим ко мне столом сидел моряк, он забавлял своими россказнями двух бродяг и одну шлюху. Что ему было делать так далеко от моря, кроме как нести вздор первому встречному за кружку вина, за ночное развлечение, за возможность убить время в компании?

Я знал, что она придет позже, я прекрасно помнил ее час, поздней ночью, когда она заканчивала все свои дела и отправлялась развлекаться. Правда, накануне дел не было, а этой ночью не будет развлечений. Но я был уверен, что она придет, потому что она привыкла к этому убежищу больше, чем к любому другому.

— Называйте меня Исмаилом, — сказал моряк.

— Я эту историю знаю, — бросил я ему, — она длинная и скучная.

Он не обратил на меня внимания, продолжая молоть свое, компания его внимательно слушала.

Я спросил еще вина. Напиваться не хотел, просто сидел и медленно попивал его. Но тут начала болеть голова. От спертого воздуха в корчме. От изменения погоды. А она то и дело менялась. Моряк разливался как тетерев на току. Я встал:

— Имейте в виду, того кита они в конце убили, — сказал я слушателям и слушательнице моряка.

Тот замахнулся, чтобы меня ударить, но я ловко увернулся. Все повскакали с мест. Хозяин втиснулся между нами. Один кувшин упал и разбился. Послышались проклятья. На меня ринулся второй моряк. Одна из шлюх захохотала. Сообщники Вараввы полезли за ножами. Шпионы старались ничего не упустить. Хозяин орал, что закрывает.

Шлюха снова захохотала. Моряки переглянулись и кивнули друг другу. Болтливый вытащил из-за пазухи кривой нож.

И тут вошла она. С распущенными мокрыми волосами. По ее лицу и одежде стекали капли дождя. Глаза ее сверкали как прежде. Пробил мой час. Моряк чуть слышно проговорил:

— Мария.

Мария. Мария Августа. Она лежала там одна, беспомощная, и перед глазами у нее все время стоял вампир, не давая спать спокойно, вне всякого зла. А всякое зло стерегло ее снаружи. Рыжий граф сидел рядом со мной, не обращая внимания на окружающее. Он теребил один из многочисленных локонов своего рыжего парика.

— Граф, — обратился я к нему, — часы дежурства пройдут быстрее за разговором, чем в молчании.

— Но если мы станем говорить, то не услышим врагов, которые рыщут вокруг, — ответил мне он хитро.

— Опасных врагов мы так и так не услышим, а вампиры, предполагаю, передвигаются бесшумно. Поэтому давайте-ка поговорим, не так будет страшно. Вот, кстати, возьмите все эти новые немецкие романы, те, которые называют готическими, там в страшных местах никогда нет диалогов, одни мрачные описания. А только наступит рассвет или персонажи немного расхрабрятся, пожалуйста, сразу начинается болтовня.

— О чем бы вы предпочли поговорить? — спросил он любезно.

— О Виттгенштейне.

— Кто это такой?

— Тот, что приезжал с инспекцией относительно цистерны.

— А-а, вы имеете в виду графа Виттгенау?

Все кроется в имени, подумал я, даже роза не пахла бы, а воняла, если бы ее назвали не розой, а смердянкой.

— Граф обнаружил… я думаю, что сейчас я могу вам это рассказать, в том смысле, что теперь это не так важно… итак, граф узнал, только не спрашивайте меня как, что регент ведет переговоры с турками насчет того, что за ящик золотых монет соответствующего веса предаст Сербию. Так ему сказали, я имею в виду, графу Виттгенау. И еще сказали, что на своих любовниц и товарищей по охоте и пьянству регент тратит денег больше, чем можно выжать из Сербии с помощью всех налогов. Сербия бедна…

— Любовницы и товарищи богаты, — помог ему я.

— Что? Должно быть. Во всяком случае…

— А мир это собрание не вещей, а фактов, — прибавил я.

— Что? Этого я не знаю. Как бы оно ни было, граф Виттгенау узнал, что регент спрятал золото в цистерне на Калемегдане. Граф несколько раз делал попытку спуститься вниз и проверить это, однако цистерну очень хорошо охраняют. Он быстро пришел к выводу, что попасть в цистерну из крепости невозможно. Но вскоре от кого-то услышал, что существует старый римский водопровод, который ведет от одного села в окрестностях Белграда прямо к цистерне на Калемегдане. Водопровод проходит частично по поверхности земли, частично под землей. По всей длине он защищен кирпичными стенками высотой чуть ниже среднего человеческого роста. Какие-то сербы объяснили графу, где за пределами города можно проникнуть в водопровод и куда нужно сворачивать на развилках, чтобы оказаться именно в крепости. Как-то ранним утром граф верхом покинул Белград. Он был переодет в сборщика налогов…