Александр Бойм - История одной поездки

— Ну чё, три с половиной тонны за все, — посмотрел он выжидательно на Игоря.

Игорь ожидал не меньше четырех, поскольку обычной ставкой было полторы тысячи с машины, но таможенники ввелись в заблуждение сильно заниженным весом. Игорь, по возможности стараясь скрыть радостную улыбку, обреченно протянул:

— Хорошо… — получилось неплохо, — и он продолжил, меняя тему разговора: — Только знаешь, там три машины полностью наши, может, можно их не разгружать, а то нас пятеро всего…

— Придумаем чего-нибудь, — на его лице отразились нехитрые мыслительные процессы. Раз пятеро и три машины, то можно было и побольше запросить. Тяжело вздохнув, он достал таможенные декларации и, отсчитав пять штук, продолжил:

— Значит, так, напишите на одиннадцать лимонов, ну, раскиньте между собой, чтобы…

— Ну, понятно, как всегда.

— Да, детского ничего не пишите, там новое положение вышло…

— Ага, хорошо.

Фил и Леша стояли внутри КамАЗа; схватив очередной мешок, они скидывали его на спину Игорю, который, слегка прикрякнув, подкидывал его, устраивая поудобней, и оттаскивал метров за пять, где скидывал его на окованный железом метровый уступ, там мешок подхватывали и волокли дальше, внутрь таможни, Буба и Олег. Вдруг навстречу им вынырнул стремительный владелец папки.

— Слышь, — обратился он к Игорю, — можно тебя на секунду?

— Справитесь? — спросил Игорь, сбрасывая очередной мешок со спины.

— Иди, наших всего штук пять осталось.

Они отошли в маленькую комнату, щедро пропитанную запахами сивухи и никотина.

— Ну чё, все нормально, — начал тот, — давай сейчас рассчитаемся, и можете загружать.

Игорь тщательно заранее собранные деньги отсчитал, его собеседник также тщательно их пересчитал, после чего они, весьма довольные друг другом, разошлись.

Потом все задвигалось в ускоренном ритме, наши друзья-челноки грузили мешки обратно в машину, договорились с водителями, но вот наконец воровато озирающийся таможенник сорвал пломбы, и четырехмашинная кавалькада двинулась на вокзал.

Тележки с мешками стояли вдоль стены вокзального дворика, на них лежали усталые и измазавшиеся Игорь, Фил и Леша.

Несмотря на богатый опыт загрузо-разгрузочных работ, вымотались они основательно, а ведь работа еще только началась.

Пока эта троица устало возлежала на мешках, изредка лениво перебрасываясь словами, Олег с Бубой бегали в поисках вагона, этот багажно-почтовый поезд вечно таскали по всему вокзалу.

Подошедший черноволосый красавец, обладатель орлиного носа и холеных ногтей, тронув брезгливо и осторожно Филовский грязный свитер, заговорил с густым кавказским акцентом:

— Слушай, брат, где старший, а?

Фил поднял голову и, прежде чем он успел что-нибудь сказать, Игорь встал с мешка и, неторопливо переваливаясь, подошел.

— Салман, привет.

— Здорово, — джигит расплылся в улыбке. — Слушай, а я думаю, кто это весь тавар из Китая увез, а это Игарек.

— Ну, так уж и весь, — в тон ответил Игорь, подавляя сильнейший порыв заговорить с акцентом.

— Ай брось, ни скромничай, — здесь он слегка посерьезнел, но улыбку с лица не согнал и спросил участливо: — Как съездил, а?

— Да нормально, затрахались только во Владике сидеть, почти неделя уже.

— Ай ладно, главное — тавар нармально палучил.

— Да тоже… там два мешка еще где-то застряли.

— Слушай, о чем гаваришь, это ж для тебя мелочи, — сказал Салман с извечной человеческой щедростью к чужому.

— Да какие там мелочи, будем теперь здесь сидеть, ждать, пока привезут.

— Знаешь, извини, там друзья приехали, сидим отдыхаем. Па дружьбе сто баков. Тебе ни обидно будэт?

— Да нет, нормально. Держи. — Игорь сунул ему украшенную Франклином бумажку.

— Значит, слушай, — начал Салман, небрежно опустив бумажку в карман, — праблэмы будут, там падайдет кто, еще что-нибудь, я в казино, в Уссурийском. Харашо?

— Понял.

— Ну, счастливо дабраться.

Все менялось на великом челночном пути, садились в тюрьму таможенники, снимали с работы чиновников, менялись тарифы и суммы взяток, запрещали одно и разрешали другое, но одно оставалось неизменным: из года в год собирал Салман свою дань. Всегда красиво и по сезону одетый, без малейшего намека на переменчивую мафиозную моду, подходил он к челнокам, и те безропотно отдавали ему свои трудовые доллары и рубли. Брал он вполне умеренно, после таможни и перед железной дорогой деньги эти казались сущей ерундой, и никому не хотелось наживать из-за них неприятности.