И Сынь - История одной поездки

И. А. СЫНЬ

История одной поездки

Она, потянувшись, опустила голову ему на плечо:

- Опять ты уезжаешь... бросаешь меня, - жалобно проговорила Лана, шутливо шмыгнув носом.

- Что делать, котенок, кушать хочется.

- Я буду скучать, - она стала почти серьезна.

- Да ну, брось, всего-то неделя, не в первый же раз.

- А я все равно буду, - капризничала она, - возвращайся скорей.

- Будем стараться, - пообещал он.

Игорь рывком поднялся и остановился голый посреди комнаты. Поеживаясь от холода, он скосился на Лану, подавляя сильнейшее желание нырнуть под пуховое одеяло, в тепло нагретой постели, и, прижавшись к ней, блаженно сомкнуть глаза.

Но он был челнок, а челнок должен ехать, иначе пройдет месяц, и начнет зудеть под кожей, и будет сниться аэропорт, и тянуть туда - в грязь, в мерзость, взятки, таможни и границы.

Сборы заняли у него от силы минут десять, и, хотя сумка была хитрая, многократно раскладывающаяся, в нынешнем своем виде занимавшая не более четверти от своего экстремального размера, его пожитки жалко болтались на дне, отчего сумка, с вжатыми боками, отчетливо напоминала старческую мошонку.

Игорь улыбнулся, вспомнив их с Ланой поездки на юг, у нее на сборы уходило по двое суток, квартира при этом превращалась в совершеннейший дурдом, а она болезненно морщила лобик, обдумывая, куда бы всунуть магнитофон и фен.

В результате даже ему, профессионально привычному к переноске тяжестей и выносливому, как верблюду, приходилось нелегко.

Собственно, он мог бы поваляться еще часа два, но Ланка тогда бы ни за что не уснула, а ей ведь завтра на работу...

Зато теперь она уже спала, сладко потягивая носом.

"Какая красивая... Даже, наверно, слишком... для тебя". Кольнуло привычно в груди.

В единственной комнате миниатюрной их квартиры обшарпанная хозяйская мебель причудливо сочеталась с новеньким музыкальным центром и моноблоком последней модели.

Любила, любила Лана красивые вещи, но Игорь, к чести его будет сказано, никогда на это не жаловался, всеми фибрами ощущая: вокруг нее должно быть красиво.

Здорово, конечно, было бы скопить на квартиру и даже, в общем-то, реально, но слишком уж много они тратят. Однако это "много", великолепно им понимаемое, куда-то тонуло, когда Игорь видел ее в купленной за безумные деньги ночнушке или каком-то сногсшибательно-великолепном платье. Мыслимое ли дело заговорить осуждающе, когда так по-детски светятся ее глазища?

В этих вещах Лана казалась вышедшей с иллюстрации солидного женского журнала, и часто, очень часто, проснувшись, Игорь несколько секунд не смел открыть глаза, боясь, что она ушла из их жалкой квартирки туда, где было ей место, в дорогие интерьеры "Космополитена", но каждый раз она была рядом: сонная, красивая, любимая...

Вот за что он ее ругал, так это за два своих костюма, снабженных блистательными лейблами и ценами, зашкаливающими за немаленькую Ланкину месячную зарплату, и прочие, совершенно ненужные ему рубашки, галстуки и ботинки.

Впрочем, ни ласковые уверения о полном его безразличии к громким именам на ярлыках, ни логичные убеждения, что те же вещи можно купить и впятеро дешевле, отказавшись от пагубного пристрастия к роскошным бутикам, ни явное пристрастие его к джинсам и свитерам решительнейшим образом не помогали. Снисходительно выслушав Игоря, Лана предпочтений своих не меняла.

В эту сбрую, добытую строжайшей экономией, Ланка заботливо наряжала его перед встречами со своими подругами и их гладкими многодолларовыми дружками с пустым взглядом.

Игорь выключил свет и, еще раз полюбовавшись на нее в мягком свете уличного фонаря, перешел на кухню. Он сварил себе кофе и закурил, раскачиваясь на стуле.

Потом, вспомнив, выложил ключи и документы на машину.

"Славно, что Ланка теперь будет на машине", - ему очень не нравился хмырь из ее офиса, ставший последнее время чересчур часто подвозить Лану домой. Не то чтобы Игорь ревновал: Лана была действительно красивой женщиной, и возле нее неизбежно крутилась толпа мужиков, но этот, на новеньком "БМВ", очень уж походил на хахалей ее подруг - такой же гладенький, холеный, с портмоне крокодиловой кожи в кармане роскошного костюма.

Все они - и хахали, и хмырь на "БМВ", и красивые подруги с порочными глазами - были из одного мира, из мира казино, модных ресторанов и отпуска в пятизвездочном отеле на Гавайях, из мира, в который он так хотел и не мог попасть.