Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной

Татьянины внуки, дизайнеры Петр Андреич и Сергей Павлович, тоже занимали вдвоем одну комнату в доме моделей «Эксклюзив». В неприятном соседстве с ними находился кабинет взбалмошно хозяина Юлиана Портнова. Парни были заняты решением несложной задачи: как представить ему, Юлиану, практически одинаковые эскизы, чтобы он. Юлиан, один забраковал, а другой принял. Кого-то пожурил, кого-то похвалил. Орел или решка. В окна ломилась вызывающе бесчеловечная современная архитектура. Каждый офис готов был бесстрастно поглотить живое существо, что само лезло ему в пасть, и столь же бесстрастно выплюнуть в конце рабочего дня. Татьяне, после отрадного рая и не менее утешного парка ГАИШа, стало не по себе среди этих стеклянных сталагмитов. Можно было бы назвать торчащие здания и более крепким словом. Татьяна тихонько позвала: «Петя… Сережа…» Сережа что-то свое профессиональное сказал Пете. Но Петя будто не слышал. Напрягся, вытянул шею к окну. За окном плыли погожие облака-кучки, подчеркнутые снизу точно по линеечке. Татьяна опять прошептала – не губами, губы отсутствовали: «Петя, это я, Рысь». Рысь – было ее домашнее имя. Она даже подписывалась мордочкой с кисточками на ушах. «Ты меня слышишь… значит, меня приставили к тебе. К тебе и к дяде твоему Павлу Вячеславичу». Петр очнулся от ступора. Взялся за карандаш, изобразил в блокноте что-то из ряда вон выходящее. Ну, Юлиан это как пить дать зарежет. И Петя нарисовал в альбоме Сергея нечто подобное, не хуже.

Татьянины правнучки Лиза и Соня небрежно сидели за одной партой. За столиком, конечно. Им было на вид лет по десяти. Не должно было пройти столько времени. Или Татьяна года два проваландалась в раю, а ей показалось – полчаса? И как она за одно утро всех умудрилась облететь? Похоже, к ней теперь все земные законы не относятся. Татьяна еще ничего не промолвила, а ее девчонки уже завертелись. Учительница поглядела в их сторону поверх очков. Притихли. Но обе, обе среагировали. В Татьянином аномальном времени урок тут же кончился. Лиза и Соня оказались на улице. Их ждала в машине молодая бабушка Вера. Тюльпаны цвели одноцветным партером возле ворот. Татьяна прошелестела поверх цветов, погладила – не руками, неведомо чем – две головки. Девочки хором сказали: «Рысь!» Вера их позвала. Они сели в машину.

Татьянина короткая командировка на землю закончилась. Каким-то отстраненным зреньем она увидела себя в раю. Вытянутая фигура, увеличенные глаза. Это уже хоть какое-никакое тело. В общем, даже похоже. И мать, мать рядом! Тоже высокая. Не девяностолетняя. А так, лет сорока пяти. Такой Татьяна ее разглядела в разумном отрочестве. Еще одно доказательство того, что рай мы творим себе сами. Все постарались, а больше всех Данте. Но мать молчит, и Татьяна не смет к ней обратиться. Тут всё отдельно. Прозрачно-призрачные фигуры гуляют, как в Юрмале на закате. Зрение вынесено из тел, если можно назвать эти тени телами. А голоса на земле охраняют близких от бед.

Татьяна неустанно топтала ногами райскую траву, которая тут же за ее спиной распрямлялась. Научилась вести с матерью безмолвный разговор о том, что видела на земле. Земля по-прежнему интересовала их больше рая. Ангелы? ангелы несомненно были. Но ни одно из человеческих представлений об ангелах не было принято за удовлетворительный образец. Да. они реяли. Да. у них вроде бы существовали крылья. Во всяком случае, Татьяны иногда касались какие-то перья. Да, их влиянье было куда сильнее влияния фей, всю жизнь опекавших Татьяну. Во всяком случае, когда Татьяну в очередной раз отпустили (допустили) на землю, все ее годами валявшиеся в редакции книги вышли. Имя ее если не гремело, то и не затерялось. Абсолютно неспособная к какому-либо пиару, Татьяна основательно потеснила обвившуюся вкруг вершины олимпа обойму писателей. Какие-то знаки того, что Татьяну ждет посмертное признанье, были и раньше. Непохожесть на остальных. Все так, а она иначе. Бывают патологические выбросы – ведьмины метлы на соснах. Но тут было здравое сильное ответвление от ствола. Случай редкий. Но запоздалый успех пришел к Татьяне намного позднее чем я пишу эти строки, Лизе и Соне уж было лет по восемнадцати, так что они тоже могли бы ветвиться.

Если бог даст свершиться седьмице десятой, ранним не будет тогда смертный конец для людей. Татьяну бог прибрал, по ее же настоятельной просьбе, в семьдесят с хвостиком. На совершеннолетие правнучек ей было бы за восемьдесят. Ну и что хорошего? букет болезней. Ее послали на землю весной. Весна была бурной. Ветры как нанятые продували простор. Татьяна оказалась в редком березняке, на уходящем вниз склоне. Мужик вел корову. Наст проваливался под копытами на полметра, да и под сапогами хозяина тоже, хоть и не так глубоко. «С восьмым мартом вашу корову», - вежливо сказала Татьяна. «То-то что с восьмым мартом», - обрадовано отвечал мужик. По всему похоже. мужик ее, Татьяну, увидал, хотя сама она своих рук-ног не видела. Россия как Россия, словно Татьяна и не отлучалась. Если кликнет рать святая – кинь ты Русь, живи в раю, я скажу: не надо рая. дайте родину мою. Да нет. вон и забор трехметровой высоты на том берегу реки. Эта корова – раритет.