Компания имеет существенное значение для такого дня, и Мариус выбрал себе партнера: Бернар, старый друг Мариуса, легендарная личность. Бернар славен тем, что опасался опускать руку в карман, чтобы случайно за что-нибудь не заплатить. Чемпион бережливости. Мариус мог припомнить лишь два случая, когда Бернар заплатил в кафе. Тогда оказались занятыми toilettes , и путь к отступлению был отрезан. Однако собутыльник и собеседник он приятный, нашпигован интересными историями, и обоих ветеранов часто можно было видеть в кафе оживленно беседующими.
Меню смерти — menu de mort — Мариус все еще уточнял. К примеру, несколько хорошо прожаренных цветков courgette для возбуждения вкуса. Разумеется, foie gras , как же без этого. Возможно, каре систеронского ягненка с салатом из жареных баклажан, или голубь в пряном меду, или поросенок, приготовленный с шалфеем… В общем, пусть шеф-повар сам поднапряжет фантазию. А после всего этого жареный козий сыр с розмарином и вишневый торт с кремом или свежие персики и verveine [93] Вербена (фр.).
суп.
Он замолк, уставившись мимо меня в прекрасное ресторанное видение желанного будущего, а я поджал губы, дивясь, как он найдет время или возможность умереть во время столь сложного, ответственного мероприятия, требующего максимальной сосредоточенности, концентрации внимания и усилий. Он слегка улыбнулся и вернулся к описанию своего прощального банкета.
— Так оно и пойдет дальше. Съели мы все, выпили, честь по чести, по-королевски, смеялись, болтали, врали насчет побед над красотками, осушили последнюю бутылку. Но до вечера еще далеко. Мы никуда не торопимся. Еще стаканчик-другой, чтобы желудку помочь, и что может быть для этого лучше, чем коньяк тридцать четвертого года, года моего рождения? Я поднимаю руку, чтобы подозвать официанта, и тут — паф!
— Паф?
— Crise cardiaque , разрыв сердца, смерть на месте. — Мариус наклонился вперед, ввинчивая в меня взгляд. — Я умираю с улыбкой на лице. — Он подмигнул. — Потому что Бернару придется оплатить ланч.
Он резко откинулся на спинку стула.
— Вот это смерть!
В тот же день, уже вечером, я с собаками вышел на плато Клапаред над Боньё. Трехчетвертная луна взошла на востоке на темнеющем небе, на западе еще не закатилось солнце. Воздух теплый и сухой, пряный от запаха sarriette [94] Чабёр садовый душистый (фр.).
, зацепившегося за землю, нанесенную в скалные расщелины. Шумит ветер, о человеке напоминает лишь остаток старой каменной стены, заросшей кустами. Пейзаж не менялся сотни лет, может, тысячи. Отрезвляющее напоминание о быстротечности человеческой жизни.
Вспомнил я о стадвадцатидвухлетней мадам Кальман с ее пудами съеденного шоколада и несметными кубометрами табачного дыма, о всевозможных панацеях многих местных экспертов в области здоровой и долгой жизни — а кто здесь не эксперт! Чеснок поедать головками, ежедневная столовая ложка жгучего перца и запить стаканом воды, отвар лаванды, оливковое масло «до», «после» и «вместо»… К моему большому разочарованию, ни один из знатоков не упомянул гусиный ливер, foie gras . Но, с другой стороны, ни один из них не указал на необходимость еще более важного ингредиента, joiedevivre , способности радоваться самому факту существования. Вы можете видеть, слышать, ощущать радость где угодно. Удовольствие от игры в карты в кафе, веселая перепалка на рынке, смех на сельском празднике, жужжание голосов в ресторане в преддверии воскресного ланча… Если и есть формула долгой и счастливой жизни до глубокой старости, то формула эта проста и стара как мир: ешь, пей, веселись. Прежде всего — веселись, радуйся жизни.
Я родился в Англии во время, мрачное для гастрономии. Все вкусное и питательное рационировалось, выдавалось по карточкам, а чаще и вовсе отсутствовало. Сливочное масло и мясо отмерялись унциями, счастье нам выпадало лишь раз в неделю. Свежее яйцо означало праздник. Картофель мы видели лишь в виде порошка. Называли его РОМ, его следовало разводить водой до состояния какой-то сероватой слизи. Когда в возрасте шести лет, уже после войны, я получил в руки свой первый в жизни банан, я не знал, как его «раздеть». О шоколаде мы только слышали. Об оливковом масле даже и не подозревали.
Когда оно впервые прибыло в Англию, на него смотрели как на какую-то экзотическую небывальщину с «неправильного» берега Канала, неприменимую ни с рыбой, ни с картофелем, ни с говядиной. Ни с йоркширским пудингом, прошу заметить. Если какая-нибудь хозяйка решалась испробовать новинку, купить ее она могла лишь в аптеке, в сети «Бутс те Кемист». Здесь, на полках, рядом с микстурами от кашля и кремами от мозолей, зубочистками и зубными эликсирами, притираниями и шампунями от перхоти иной раз пылилась и небольшая бутылочка, немногим крупнее лекарственного пузырька, на этикетке которой значилось: «Оливковое масло». Все дальнейшие подробности опускались. Ни страны происхождения, ни имени изготовителя, ни плантации, на которой выросли оливки, и, уж конечно, без указания о девственной чистоте продукта, указания, вызывающего в воображении англичанина фривольные ассоциации. Спросом оливковое масло не пользовалось.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу