Игорь Гриньков - Люди из тени

Самое удивительное, что наркотические грезы Басана во время «путешествий по ту сторону сознания» имели явственную религиозную буддо-ламаистскую окраску. А ведь он был совершенно не религиозен, хотя и носил на шее традиционный кожаный оберег на красном шнурке, в который были зашиты монета из белого металла и молитва, обращенная к своему «бурхану» — духу-покровителю, оберегающему от порчи и дурного глаза. Но это была скорее дань моде на возрождающийся интерес калмыков к своим духовным корням и ценностям, чем осознанный шаг. Точно также у многих местных русских парней в вырезе рубашек можно было увидеть православный крест, тогда как в душах их царил Мамона.

Четырехвековой путь калмыков под сенью тибетского буддизма был насильственно прерван революцией 1917 года и приходом к власти Совдепов, но самый большой урон религиозному самосознанию народа был нанесен высылкой в Сибирь с 1943 года по 1957 год. Поэтому родители Басана не были набожными людьми. Но ему запомнился день, когда они всей семьей посетили только что построенный на народные деньги Хурул — буддистский храм, самый крупный в Европе. Особое впечатление произвело пятиметровое позолоченное изваяние Будды, бесстрастно взиравшего на людской муравейник, копошащийся у его ног.

Хурул был поставлен в таком месте, что был виден практически из любой точки города. В ночные часы это грандиозное, монументальное сооружение, искусно подсвеченное огнями прожекторов, казалось прозрачным и невесомым, будто парящим в эфире.

Духовное образование Басана ограничивалось прочтением популярной брошюрки с жизнеописанием Будды Шакьямуни и постулатами его учения. Схематичные, примитивные выжимки из древнего восточного вероисповедания были изложены то ли европейским, то ли американским адептом, внесшим свое рационалистическое, упрощенное толкование многих сложных понятий и практик.

Но Басану с лихвой хватило и такого эрзаца. Главное заключалось в том, что в наркотической эйфории он чувствовал себя почти освобожденным от оков материи, и это создавало иллюзию приближения к Нирване, как он ее наивно понимал. Басан не осознавал, что ощущение абсолютной, хотя и временной, отрешенности от внешнего мира было лишь профанацией того состояния, которого только считанные единицы могли достичь путем многолетних медитаций и практики духовного самосовершенствования. Тем не менее, оно давало ему основание самонадеянно причислять себя к числу Избранных. Молодому, плохо образованному парню трудно было понять, что Абсолют, поисками которого многие безуспешно посвящают всю свою жизнь, не может быть достигнут введением в вену двух-трех кубов «ханки»…

Через некоторое, не такое уж продолжительное время, Басан почувствовал, что для кайфа необходимо повысить дозу — прежняя уже не вызывала должного эффекта. Но увеличивать ее до бесконечности было нельзя. Во-первых, было очень накладно; во-вторых, существовала опасность «передоза» — передозировки, что грозило верной смертью. Поэтому, он, на жаргоне наркоманов, несколько раз «омолаживался», снижал дозу, для чего приходилось ложиться в наркологический диспансер. Иначе не перенесешь «ломки».

«Ломки» появились у Басана почти сразу с возникновением наркотической зависимости. В отличие от алкогольной абстиненции, которая теряла свою остроту с каждым днем, наркотические «ломки» усиливались по нарастающей. Уже в первые сутки возникали нестерпимые боли в мышцах, суставах и животе. Они достигали пика на третьи — четвертые сутки. Все тело казалось одним комком дикой, непрекращающейся боли. Открывался безобразный понос. Глаза слезились, из носа непрерывным потоком текли сопли. И тяга, практически непреодолимая тяга к зелью. Человек готов продать душу Дьяволу, лишь бы уколоться! Бессонница на протяжении многих суток, выматывающая, изнуряющая, не дающая отдохнуть мозгу… Без медицинской помощи перенести такое очень трудно, если не невозможно. Лишь к концу второй недели эти симптомы постепенно угасали.

Наркоманы со стажем колют наркотик уже не для кайфа, а для предупреждения «ломок». Кайф их уже не навещает, доза только приводит в относительно нормальное состояние, и в этот период они внешне почти не отличаются от обычных людей. Они прекрасно сознают, что глубоко больны и что с наркотой как-то надо завязывать. Недаром в их среде ходит совсем не смешной анекдот: «Когда поутру несколько наркоманов встречаются вместе, то они разговаривают о том, как достать дозу. Когда доза принята, они обсуждают вопрос, как с этим делом завязать».