Игорь Гриньков - Люди из тени

А семья Басана едва сводила концы с концами. Его отец, грузного телосложения, немногословный человек, когда-то работал на большом автопредприятии, водил тяжелый грузовик и зарабатывал приличные деньги. Сознание того, что он своими руками содержит семью, придавало ему самоуважение и уверенность. Но с началом дикой приватизации автоколонну сначала акционировали, а потом она целиком перешла в частные руки. Новые хозяева — временщики быстренько распродали, а попросту разворовали весь автопарк и посдавали в аренду под магазины обширные производственные площади.

В результате отец Басана остался без работы, а в дом пришла нужда. Было время, когда он перебивался случайными шабашками, но эти нерегулярные, нестабильные заработки не могли решить все материальные проблемы семьи. В конце концов, он устроился наемным водителем частного такси-«газели». Возвращаясь со смены, измотанный нервной ездой по городскому маршруту, он тяжело опускался на кухонный стул и негнущимися, деревянными пальцами отсчитывал матери смятые заработанные купюры. Этому сильному человеку, не чуравшемуся никакой работы, стыдно было приносить в дом такие жалкие гроши. Но другой работы просто не было.

Мама Басана, воспитатель детского сада, в Новое время попала под сокращение штатов. Деятельная по складу характера, она не опустила руки, а энергично взялась за «челночный» бизнес, оформив в банке достаточно крупный кредит. Но дело ее быстро прогорело, она не умела «хабалить», работать локтями и коленками, а из-за долгов по кредиту семья чуть не лишилась квартиры. В постсоветской России этим трудолюбивым, порядочным людям не нашлось места. После этого муж сказал ей, чтобы она сидела дома, занималась детьми и хозяйством, не помышляя о быстрых способах разбогатеть. Он и сам как-нибудь поднимет семью, мужик, все-таки!..

Мать вначале даже радовалась зверскому аппетиту Басана: «Мальчик растет, ему надо много и калорийно есть!»

Отец искренне огорчался, что не может купить для сына побольше овощей и фруктов. Домашние не замечали отстраненность его поведения и точечные, меньше булавочной головки, зрачки. Да никто особенно за Басаном и не следил, не «пас» его, только отец, озабоченный пребыванием сына в банде, иногда интересовался его делами, и то больше в опорном пункте милиции. Все внимание родители уделяли дочери — третьекласснице Деле, умнице, симпатяге, надежде семьи. А Басан дальше СПТУ не пошел. Пусть хоть каким-то ремеслом овладеет.

В один прекрасный, а правильнее будет сказать, проклятый, вечер, Очир сказал: «Хватит баловаться «дурью женатой» (анашой, смешанной с табаком). От нее ни в голове, ни в жопе. Назавтра готовьте бабки. Почувствуете, что такое — настоящий кайф!»

На следующий день Очир привел компанию подростков в «келдым» — притон для наркоманов. С его слов, это была «надежная бухта», незасвеченная ментами квартира. «Бухта» находилась на четвертом этаже пятиэтажного дома, но еще на лестнице, внизу, вновь прибывших обдал крутой смрад, в котором ощущались острые запахи уксуса, ацетона, каких-то других растворителей. Не почувствовать зловоние этой «амброзии» мог только человек с абсолютным отсутствием обоняния, поэтому зашуганные соседи неоднократно сигнализировали куда надо о подозрительной квартире, в которую день и ночь приходили странные люди.

Участковый время от времени появлялся с тощей дерматиновой папочкой под мышкой и навещал квартиру-притон. Он переписывал всех присутствующих, некоторых ставил на учет, но дальше этого дело не шло. Не исключено, что участковый был обременен обширным семейством, которое сильно нуждалось материально.

Отдел по борьбе с незаконным распространением наркотиков, по всей вероятности, держал эти «паленые» квартиры под колпаком в надежде выйти на «резидента» — поставщика наркотиков или на «банкира» — крупного оптового поставщика. Но в утлые сети и невода отдела почему-то попадалась неказистая рыбешка, вроде пескаря. Надежно перекрыть пути наркотрафика не удавалось. Наверное, хитроумность наркобаронов была на порядок выше, чем у их оппонентов. Другого объяснения просто быть не может, не правда ли?

Поднявшись на четвертый этаж, Очир постучал условным сигналом в удивительно крепкую дверь без звонка, но с глазком. Дверь через некоторое время слегка приоткрылась; цепочка при этом не снималась, и в образовавшейся щели появилась небритая, бледная, как маска Пьеро, физиономия «бондаря», хозяина квартиры.