Рене-Виктор Пий - Обличитель

— Да, — тихо сказал я, — он и Бриньон были единственными работниками административного руководства, которые действительно участвовали в коммерческих операциях на местах. Сен-Раме знает об этой истории с окороками и часто рассказывал о ней молодым сотрудникам, ставя им в пример вашего мужа.

— На следующий год, — продолжала вдова, — его пригласила на работу фирма «Россериз и Митчелл». Я была счастлива переехать в Париж. У нас появился первый ребенок, и мы в первый раз получили жалованье свыше пяти тысяч франков в месяц. Несмотря на успех, Роже оставался скромным и трудолюбивым. Все вечера он изучал проблемы производства и сбыта машин. Я глядела, как он сидит, погруженный в диаграммы и статистические данные, и все больше восхищалась им. В то время он занимался также изучением валютно-финансовых проблем. Он не хотел, чтобы события опережали его, и поэтому читал огромное количество статей о курсе золота, доллара, франка, марки и уж не помню чего еще…

— Фунта, лиры, — прошептал я.

— Ах да, фунта и лиры! Он часто смеялся надо мной, потому что я их путала, — сказала она, вдруг немного оживившись, несмотря на боль, причиняемую ей воспоминаниями, и продолжала: — Он очень быстро изучил все, что касалось торгового оборота, доходов, прибылей, капиталовложений. Знаете, у него была поразительная способность сразу схватывать все…

Тут мы услышали, как на улице, под окном квартиры, сильно заскрипев тормозами, остановились какие-то машины.

— Ох, — простонала она. — Боже мой, они приехали… Извините, что я вам не сказала, но поймите, я совершенно одна, я так растерялась и не подумала, что надо вас предупредить…

— Что там происходит? — спросил я, вставая с пуфа.

Она разрыдалась и сказала:

— Привезли тело покойного.

— Ах вот оно что, — проговорил я растерянно, — они привезли тело…

Я об этом действительно как-то не подумал. Положив ладонь на ее руку и машинально похлопывая по ней, я старался собраться с мыслями и решить, как мне себя вести. Разумеется, если бы меня предупредили, я не приехал бы в такую минуту. Когда мы назначали свидание на 16 часов, мадам Арангрюд не предупредила меня о своем намерении привезти тело покойного. К тому же мне казалось, что этот обычай давно устарел, по крайней мере в городе. Как бы угадывая мои мысли, вдова сказала:

— Я не знала, что надо делать… Я была так измучена после ночи, проведенной в больнице… В полдень они спросили меня, хочу ли я, чтобы тело привезли домой… Я ответила «да», ничего не соображая.

Внезапно мне пришла в голову тревожная мысль, еще более увеличившая мои опасения. Я спросил:

— Но они привезут тело вашего мужа или гроб, в котором он покоится?

— Этого я не знаю, — сказала она.

— Не знаете? — повторил я, озадаченный.

— Нет, я просто Ответила «да». Я вам уже сказала, что очень растерялась, я не знаю обычаев. Умоляю вас, — прибавила она, испугавшись, что я уйду под предлогом, что посторонний будет теперь помехой, — умоляю вас, останьтесь со мной. Мои родители приедут лишь сегодня вечером или завтра утром, а пока не оставляйте меня одну.

— Не бойтесь, я останусь, но должен буду уйти не позднее шести часов.

В дверь постучали. Я открыл. Передо мной стояли трое мужчин: двое в белых рубашках и один в черном: пальто.

— Мадам Арангрюд здесь?

— Да, здесь, — сказал я.

— Куда нам положить тело?

— Оно в гробу? — спросил я.

— Нет, на этот счет мы не получали никаких указаний.

— Подождите минутку.

Я пошел к вдове и тихо объяснил ей:

— Тело доставили не в гробу, куда его положить?

Мадам Арангрюд закрыла лицо руками и простонала:

— В его комнату, сюда, налево.

— Ну-ну, будьте мужественны, — сказал я, немного-раздосадованный этим инцидентом. — Где ваши дети?

— Их взяли к себе друзья.

— Очень хорошо, идите проводите этих людей.

Санитары без всяких затруднений внесли носилки с телом покойного, накрытого белой простыней, по широкой мраморной лестнице в дом, построенный с размахом для сотрудников «главного штаба». Они прошли в комнату и, опустив покойника на кровать, заявили, что вернутся завтра, чтобы положить его в гроб. Итак, мы, я и вдова, очутились у изголовья Арангрюда, который лежал застывший, с белоснежной повязкой Вельпо на голове. Мы сидели не говоря ни слова. Уже давно я не встречался со смертью. Моим последним умершим родственником был кузен, мой ровесник: он утонул в море близ Мальорки во время ловли тунца, организованной фабрикантами, изготовлявшими оборудование для кемпингов. Мы просидели молча добрых четверть часа, пока вдова первой не нарушила тишину. Она уже немного успокоилась.