Мария Гинзбург - Нф-100 - Лунапарк Короля Мертвых

Голос, лицо и руки - все было другим. Но светлые глаза, что смотрели на Миларина, несомненно принадлежали Тимуру Каггадилу.

Люди, наги, ночные эльфы и демоны умирали за один такой взгляд.

- Прости, но нет, - с усилием ответил Миларин.

- Почему? - печально спросила Доминика. - Ты тоже подчиняешься только тому, у кого член длиннее твоего? А ведь ты тогда тоже играл не себя. Я думала, ты единственный, кто меня понимает.

Штильнахт криво усмехнулся.

- Я хотел служить своей госпоже, и я ей служил, - твердо сказал он. - И Аснара никогда не забывала сказать мне то, что я должен был знать.

- И ты ее предал, - жестко сказала Доминика.

- Я ревновал, я был в отчаянии. Аснара ушла от меня к Ирридану, и поэтому я отдал тебе ключи от его аккаунта, - устало ответил Миларин и про-должал сбивчиво: - Сейчас бы я так не поступил. Человека делают его поступки, а не наличие или отсутствие члена. Ты предала Жанну, выставила ее на посмешище. Но я тебя не предавал. Ирридан выкрал твои фотки с моего компа, ты сама видела логи. Я умру за тебя... А потом окажется, что ты мне забы-ла что-то сказать, потому что это к слову не пришлось?

У Доминики дернулась щека, но девушка промолчала.

- Я не хочу идти в бой с человеком, который так относится к своим соратникам, - закончил Миларин.

У него пересохло в горле. Штильнахт облизал губы и закончил:

- Мы все играем в Зазеркалье. И наши кривые отражения подчас более реальны, чем мы сами. Но ты заблудилась в отражениях и считаешь себя тем, кого видишь в зеркале. Нет. Я не пойду с тобой.

Выражение ее лица изменилось - и снова оказалось знакомым Миларину. В руках у Доминики больше не было Колдгрифа, а глаза глядели на Ми-ларина не сквозь узкие щели забрала, но некромант почувствовал, что задыхается - словно глиф Смертельной Удавки, любимое боевое заклинание Тимура Каггадила, можно было применить и в реальности.

- А ты так сильно хочешь стать осколком разбитого зеркала? - спокойным, и оттого особенно страшным голосом спросила Доминика. - Если мы не разберемся сейчас сами, игру запретят, как пить дать. Куда ты пойдешь, со своими черепами и цепями? В комнату ужаса при передвижных аттракционах?

Миларин промолчал.

- Выйди из ангара, пожалуйста, - вежливо сказала Лидделл. - Я не хочу задеть тебя при взлете. И дверь, пожалуйста, не закрывай.

Миларин повернулся и направился к выходу. Он широко распахнул обе створки высоких дверей ангара, вложив в это действие всю свою злость. За-тем Штильнахт двинулся в сторону замка Данелорн. Он услышал легкий, нежный свист.

Штурмкатер покинул ангар и начал набирать высоту.

- VI -

Сверху покрытая мхом равнина походила на ворсистый ковер, когда-то сочно-зеленый, а теперь сильно потрепанный, выцветший, с темно-оранжевыми проплешинами. Но кое-где сохранился и первоначальный узор. Весенняя тундра цвела. Фиолетовые, желтые и белые островки украшали ее угрюмую физиономию. Силуэтов в темных плащах нигде видно не было, что радовало Неймера. Неймер разглядывал предгорья кратера Аристотеля, кото-рый Ауссоле сделал своим временным пристанищем. Варгит летел рядом с гетейне. Черная шкура дракона блестела в лучах солнца, словно смазанная маслом.

- Та планета уже давно покорена и похожа на ваш... Салиндор, - сообщил Неймер.

Сразу после того, как небольшой отряд покинул заимку, Варгит попросил рассказать ему о планете, которую гетейне устроили для своих подростков. Катензуф не видел причины, отчего бы не поболтать.

- Все необходимое для выживания и даже для приятной, легкой жизни там есть. Там можно делать все, что хочешь, все, что запрещено дома, и не нести за это ответственности. Можно заниматься сексом, но нельзя забеременеть. Можно пить, курить, принимать наркотики. Ну, голова, конечно, будет после этого болеть. И, наконец, никто никому не в указ. Ты можешь убить кого захочешь, если сможешь, конечно. И тебе за это ничего не будет.

- Но так нельзя! - дракон плеснул в воздухе хвостом. - Это жестоко! Подростки еще не понимают ценности жизни!

- Абсолютно верно, - кивнул Неймер. - Но если не давать людям прочувствовать необратимость своих поступков, они никогда не научатся отвечать за них. И никогда не станут взрослыми. Вы же выбрали именно этот путь - вечных подростков.

- Ты говоришь, что только боль заставляет человека взрослеть, - заметил Варгит.

Его кошачьи глаза сузились.

- Не совсем, - ответил Неймер. - Человек становится взрослым, когда осознает свою степень влияния на мир.