Б А - Введение в человечность

- Значит так, мужики, информации - пруд пруди. Надо вырабатывать план действий. Тебя, Сервелант, поздравляю отдельно. Интересно, ты в органах не засвечен?

- Вряд ли, - высказал предположение Коля, - если б засвеченным был, его бы еще в морге опознали.

- Ты прав. Слушай, Сервелант, а что если вам к делу твоего нового друга подключить?

- Слона? Ты шутишь, Танечка! - я не хотел, точнее, боялся вмешивать уголовников. Не убивать же Макарыча, хоть и гад он тот еще.

- Нет, Змей, не шучу. Я сейчас скажу, а вы решайте сами. Хорошо?

- Хорошо, - наши с Николаем голоса прозвучали в унисон.

Татьяна встала с табурета и подошла к окну. Заговорила она, стоя к нам спиной, видимо, что-то по ходу дела додумывая:

- Тычков у нас кто? Научный работник. И человек, в принципе, далеко не глупый. Так? Так. Об этом знают все. Но в теле он сейчас живет криминальном. Об этом знают он сам, Наталья и мы с вами. Если знаем мы этот факт от Натальи, а она не дурочка, то, скорее всего, знает о нашем знании и Тычков. Тьфу, совсем заговорилась! Мне показалось, ребята, что Наташка вполне искренне свою душу передо мной наизнанку вывернула. Но будем отталкиваться от худшего. Как говорится, меньше надежды сначала - больше радости потом. О существовании какого-то Слона наша порочная парочка, если она таковой до сих пор является, даже не догадывается. Так? Так. Значит, Слон - наш козырь. А козырем ходят в последнюю очередь. Поэтому, никому ни слова. Сами пока забудьте. Я о своем предложении пока тоже вспоминать не буду, отменяется. Может, и так все получится. Чего раньше времени горячку пороть?

Таня определенно что-то замыслила. Но линия ее была нам не ясна. Поди разбери, что там у женщин в голове. Антилогичные они, Алексей. Попробуй пойми их... иной раз.

Решили мы в ту ночь, что на работу выйдем спокойно. Ничего предпринимать не будем, посмотрим на поведение Макарыча. А там уж действовать начнем, если надобность возникнет. Может, сядет он в директорское кресло и успокоится. Забудет про обиды. Успокоится. Планы свои наполеоновские в душе укротит. Знаю я многих людей, которые из подлецов во вполне приличных граждан превращались, до верхушек власти добравшись. Иные, правда, еще подлючей становились. Таких, к сожалению, подавляющее большинство... Ладно. Проехали.

В общем, чего угодно ожидали мы, Леша, от Тычкова, но только не того, что случилось на самом деле.

Проведя воскресенье у Тани и Николая и оставшись ночевать у них же, я в понедельник утром перед работой решил заскочить домой - надо было побриться и переодеться. С Колей договариваться о встрече не стали, в лаборатории, мол, увидимся. В конце концов, не станет же Макарыч гадости чинить с первой минуты своего вступления в новую должность. Ему, по нашим расчетам, сначала надо популярным стать в институте, уважаемым и любимым директором. Поэтому, казалось нам, что время на рекогносцировку, так сказать, еще есть. Как мы заблуждались, Алексей. Как же мы заблуждались!

Когда я вошел в институт, сразу почувствовал что-то неладное. У входа, рядом с вертушкой, на месте вахтера, которое обычно занимал Степан - сторож, комендант и дежурный в одном лице, сидел милиционер. Тут же прохаживался невзрачный гражданин в темно-сером костюмчике, делая вид, что ничего не делает и все ему до фени дверцы. Сразу он мне не понравился.

- Здрасьте, - бросил я дежурное приветствие и уже собирался толкнуть вертушку, но меня неожиданно тормознули.

Этого Степан себе никогда не позволял.

- Пропуск предъявите, - сухо, но твердо произнес милиционер.

- Пропуск? - удивился я.

- Пропуск, пропуск, товарищ.

- Да, сейчас, - я начал лихорадочно соображать, где у меня находится требуемый документ и вдруг с ужасом понял, что никогда у меня пропуска-то и не было. Никто ничего по этому поводу мне не говорил. Так, со Степаном познакомили, он меня в какой-то журнал записал и сказал, что все в порядке, - ой... у меня его нет.

- Где же он? Дома оставили?

- Нет, у меня его вообще нет. Я там, в книге записан.

- В книге? Нет у меня никакой книги. Послушайте, вы посетитель?

- Нет, я работаю здесь, - отвечаю, - давно уже, почти полгода.

- Хорошо, скажите фамилию.

- Московский... Сервелант Николаевич, лаборатория прикладной геномеханики...

-...младший научный сотрудник, - эти слова, которые я намеревался произнести сам, донеслись из-за моей спины.

Я обернулся. Невзрачный гражданин, до этого равнодушно насвистывавший "Подмосковные вечера" стоял теперь в шаге от меня и укоризненно улыбался. Глаза его при этом оставались абсолютно безучастными.