Сергей Парфёнов - Виа Долороза

Он извлек из светлой куртки несколько свернутых листов и протянул их Магену. Маген развернул их и бегло просмотрел: краткое описание проекта, цифры, расчеты… Основательно! Никакой подписи в конце листов, конечно же, не было… Маген озадачено потер пальцами наморщенный лоб, а затем выразительно посмотрел на Сосновского.

– Борис Моисеевич, вы, конечно же, понимаете, что не я буду принимать окончательное решение…

– Да, да… Я понимаю! – ответил Борис Моисеевич очень быстро и нервно. Маген не столько увидел, сколько почувствовал, как подобрался и напружинился его собеседник. Угол рта у Магена скептически искривился и он живо представил себе их будущий разговор:

– Борис Моисеевич… Все хорошо, но только здесь еще нужна ваша подпись, – равнодушным тоном произнес бы он.

– Подпись? – сразу сжавшись в своей светлой куртке, как моллюск в раковине, спросил бы Борис Сосновский. – Но ведь моя подпись не добавит этому документу точности в расчетах… Зачем она нужна?

– Вы зря волнуетесь, Борис Моисеевич, – все так же спокойно и даже немного снисходительно пояснил бы тогда Яков Маген. – Эта подпись нужна лишь, как подтверждение того, что инициатива исходит от вас, и что вы согласны на реализацию своего бизнес-проекта… Вы же понимаете, что под кредит кто-то должен давать банковские гарантии? Другой банк, в данном случае… Кредит, я вижу, очень большой… Восемнадцать миллионов долларов… Так что ваша подпись, в данном случае, – это лишь согласие разделить ответственность за сделку. Заметьте, обычную коммерческую сделку… Потому что нигде в мире не бывает, чтобы человек только брал и ни за что не отвечал… Мы же даем, и готовы дальше давать большие деньги и не требуем от вас никаких, заметьте, никаких обязательств… Ну, а что касается доверия: с юридической точки зрения вы не делаете ничего противозаконного, поэтому для вашего шантажа эти бумаги использовать невозможно… Так, что, уважаемый Борис Моисеевич, здесь нужна ещё ваша подпись, но нужна она лишь для того, чтобы ускорить процесс согласования…

– Ну а, если я все же откажусь? – спросил бы с затравленным видом Борис Моисеевич, неуютно поеживаясь при этом.

– Тогда решение вопроса может затянуться и все равно появятся некоторые формальности, которые надо будет как-то урегулировать. Вот только… Реализовывать ваш план вполне может статься будет уже совсем другой человек. Поверьте, на тех условиях, на которых мы с вами сотрудничаем, готовы работать многие… Очень многие… А на счет компромата, должен вам сказать, что компромат делается не так … Компромат – это факт правонарушения… Не важно по отношению к кому: к семье или государству… Но мы же ничего подобного от вас не требуем… И, уж поверьте мне, если бы нашим спецслужбам понадобился на вас компромат, его бы давно уже нашли… Или сделали… Хотя бы на основании тех сделок с машинами, которые вы уже провели… Вспомните, например, про уплату налогов…. Точнее, про их неуплату… Неуплата налогов, как вы помните, может быть вполне приравнена к хищениям в особо крупных размерах. Так что…

И Маген, чуть улыбаясь, выжидательно посмотрел бы на Сосновского.

Все это Маген, конечно, мог бы сказать… Но! Ничего этого он говорить не будет… Нет, не будет… Не скажет он и том, что нотариус с Бермудских островов Джефри Гуден, зарегистрировавший его офшорную фирму умер за два месяца до этого, и о том, что Генри Делеван и Ричард Гриффитс, владельцы фирмы, которых Сосновский никогда не видел, но тем не менее выдавшие ему доверенность на её управление, не проходят по спискам социального страхования, и этого он тоже не скажет. Не скажет, что все его счета за границей могут быть в любой момент арестованы – не случайно ведь всё оформлялось через фирму "Серебряный бор", которая находится она на улице Сретенка…

Не скажет, просто потому что Борис Моисеевич находится на своем месте. На том месте, которое ему отвели в этой игре, и он вдохновенно играет ту роль, которую ему поручено играть… Поэтому не нужна Магену на самом деле подпись на этом документе – гораздо важнее, чтобы Борис Моисеевич продолжал делать, то что он сейчас делает, – делать спокойно, без шараханий и метаний, не боясь, что богатство, которое столь неожиданно упало ему в руки, вдруг исчезнет. Потому, что чем больше в этой стране, таких, как Борис Сосновский, тем меньше будет современных танков у арабских диктаторов, обосновавшихся рядом с границами Израиля, тем меньше будет взрывов на улице израильских городов, тем меньше будет выстрелов из "калашниковых" в дозоры израильских солдат. Вот именно поэтому Маген ничего ему не скажет… Все это за несколько мгновений пронеслось у Якова Магена в голове. Он еще раз взглянул на Бориса Моисеевича, затем просто убрал листки в свой дипломат, словно давая понять, что не собирается загонять Сосновского в угол.