Сергей Парфёнов - Виа Долороза

– Спасибо… Я лучше так, босиком, – ответил Борис Моисеевич, смущенно снял свои летние туфли, оставшись в черных хлопчатобумажных носках. Самуил Яковлевич растерянно кивнул и повел его в комнату, дребезжа своим, как с заезженной пластинки, голосом:

– Чай будете, Борис Моисеевич? Может мацу? Господи, что спрашиваю? Конечно будете… Вы знаете, моя Фирочка изумительно готовит мацу…

– Нет-нет, спасибо, – Борис Моисеевич поторопился отказаться. – Я только что из-за стола… Спасибо…

Они вошли в комнату, уставленную до потолка высокими этажерками, сплошь заполненными толстыми, темными книгами. Борис Моисеевич, подошел к стеллажам поближе и, заложив руки за спину, словно находился в музее, стал рассматривать корешки, – с удивлением обнаруживая, что здесь собраны настоящие раритеты.

– Это хорошие книги! Нда– с… Даже господин Маген берет их у меня читать, – раздался позади голос хозяина. Борис Моисеевич обернулся, – Самуил Яковлевич стоял, задрав голову, с нежностью разглядывал свои сокровища. – Вы знаете, я не люблю давать читать свои книги… Даю их очень редко и только очень хорошим людям… Только тем, которые умеют обращаться с книгой и могут её по-настоящему оценить… Нда-с… Но таких, знаете ли, сейчас немного… А вы, извините за вопрос, тоже собираетесь в Израиль?

– Простите? – недоуменно переспросил Сосновский.– А, нет! – наконец сообразил он. – Я только что оттуда… Был у друга…. По приглашению… Насовсем ещё перебираться не решил…

– Да? – Самуил Яковлевич удивленно сморщил лоб. – А чем занимаетесь?

– Да вот… Решил заниматься автомобилями, – скромно ответил Борис Моисеевич.

Хозяин квартиры хотел спросить что-то ещё, но в этот момент в дверь квартиры кто-то долго и протяжно позвонил.

– Это должно быть господин Маген. Нда-с! – произнес Самуил Яковлевич и вышел. Через несколько минут, шлепая стоптанными тапочками по темному паркетному полу, он вернулся вместе с Яковом Магеном, который держал в руках небольшой атташе-кейс. Увидев Сосновского, Маген довольно улыбнулся и шагнул ему навстречу.

– Добрый день, Борис Моисеевич!

– Здравствуйте, господин Маген, – Сосновский, слегка наклонившись, пожал протянутую руку.

– Я пойду приготовлю чай, – смущенно произнес Самуил Яковлевич. – А то, знаете ли, неудобно… Нда-с… Даже чаем гостей не угостить…

И словно продолжая извинятся, добавил из под своих толстых очков:

– Сейчас так трудно достать хороший чай… Я ведь, знаете ли, человек далекий и от коммерции, и от политики… А господин Маген достает мне очень хороший чай… А хороший чай – это, знаете ли, моя слабость…

Маген со снисходительной улыбкой посмотрел вслед удаляющемуся Самуилу Яковлевичу, дождался пока он исчезнет за изгибом коридора, а затем, предостерегающе подняв палец, сказал:

– Минуточку…

Он подошел к своему дипломату, щелкнув замками, вытащил из него небольшой прибор, размером чуть больше телефонной трубки. Неспешно обошел с ним всю комнату, держа перед собой. Провел им перед телефоном, рядом со старой "Радиолой" стоящей в углу на длинный черных ножках, поднял к люстре, потом убрал прибор обратно в кейс и обернулся к Сосновскому.

– Небольшая профилактика… – пояснил он, с удивлением наблюдавшему за его манипуляциями Борису Моисеевичу. – Так нам будет спокойнее… Ну, так как, Борис Моисеевич, ваши дела на новом поприще? – совсем уже другим, бодрым, энергичным голосом, спросил он.

Сосновский несколько стушевавшийся от такого начала, а ещё от того, что не сразу придумал, как приступить к изложению дела, сказал растерянно:

– Дела? Неплохо, вы знаете…Но пока ещё не так, как хотелось бы…– и увидев недоуменный взгляд Якова Магена, поторопился его успокоить. – Нет, нет! Сделки прошли нормально… Вот только, думаю… Нет, я даже уверен, что сейчас на этом останавливаться нельзя…

Маген непонимающе развел руками.

– А зачем же вам останавливаться, Борис Моисеевич? Я так понимаю, вам сейчас наоборот, разворачиваться надо…

– Да, да! Именно, – закивал лысеющей головой Сосновский. – Надо выходить на новый уровень…

Торопливо и сбивчиво он начал рассказывать о своей новой идее. Речь шла о погашении задолженности администрации Москвы перед венгерским концерном "Икар" и получении за это эксклюзивного права сроком на три года на реализацию продукции московского автозавода…

– Я все продумал, господин Маген! – говорил Борис Моисеевич суетливо, подобострастно заглядывая Якову Магену в лицо. – Все это, действительно, можно осуществить… У меня тут было немного времени и я кое-что набросал типа бизнес-плана с экономическим обоснованием…