Лев Парфёнов: Неделя приключений

Не спалось Кириллу Спиридоновичу. Одолевали старика невесёлые думы. Мысли шли все какие-то пугливые, неосновательные, ворочался в голове тупой и бессмысленный вопрос: «Что-то будет? Что-то будет?»

Впервые этот вопрос встал перед ним в 1917 году, когда царя скинули. По деревне Ликино, что стояла на берегу тихой реки Сужи, Кирилл Спиридонович Локотников слыл тогда мужиком богатым, оборотистым. Водяную мельницу держал на реке Содушке, что впадала в Сужу. Мельница хоть и была на один постав, но доходы давала немалые. Места кругом раскинулись хлебные. Кирилл Спиридонович копил деньги, метил в купцы вылезти.

После революции бумажные деньги пропали. Земли большую часть отобрали. Сына мобилизовали в Красную Армию. В двадцатом году погиб где-то на юге.

Пораскинул умом Кирилл Спиридонович — не справиться одному с хозяйством. Жена не в счёт — ей и по дому дел хватало. Взял жить к себе племянника Прошку. Прошка сиротой остался после того, как тиф погулял в их местности. Был он мальчишка бойкий, сильный. В одиннадцать лет на мельнице мешки ворочал — взрослому в пору.

Был у Прошки друг единственный, года на два помоложе его — соседский мальчишка Серёжка Емельянов. Роста маленького для своих лет, худенький, а глаза мечтательные. Бывало, летом влезет на забор, разделяющий дворы, и кричит:

— Проня-а! Вставай, петушки поют!

Проснётся Прошка — и айда вместе на реку. Искупаются в холодной, дымящейся паром воде, сядут где-нибудь на солнцепёке, чтобы согреться, и пойдут у них разговоры.

Когда умерли родители, взял Прошку к себе дядя.

Сказал тогда Кирилл Спиридонович, всматриваясь в круглые немигающие, не подетски злые глаза племянника: «Помру — всё тебе останется, старайся».

И Прошка старался. С восхода до заката то в поле, то на мельнице. Насиделся голодный на родительских харчах, и теперь мечта о сытной жизни застряла в нём накрепко, словно ржавый гвоздь в дубовой доске.

Год от году всё реже встречались и разговаривали прежние дружки. Возникла в деревне комсомольская ячейка, и Серёжка стал комсомольцем. Попробовал он и Прошку привлечь в комсомол. Зашёл к Локотниковым на двор босой, в заплатанной и выгоревшей ситцевой рубахе. Немного подрос, но всё ещё напоминал прежнего мальчишку.

Рассказал Прошке, зачем пришёл. Тот одет он был в новый суконный пиджак, на ногах сапоги со скрипом ответил, оглядывая с усмешкой Серёжкин наряд:

— У меня теперь хозяйство, мне на ваших посиделках время проводить некогда.

И тут, чего Прошка никак не ожидал, его бывший друг рассердился.

— Значит, ты мелкобуржуазный гад! Что с тобой разговаривать! Уничтожить в мировом масштабе! — И вышел.

Шли годы. Кирилл Спиридонович жил в достатке. Как культурный хозяин, арендовал тридцать десятин земли. Прошка тянул хозяйство, словно двужильный конь. Дядю уважал, почтительно выслушивал его советы и наставления.

Но всё это не очень радовало старика. Начал он понимать, что время играет против него, что сколько верёвочке ни виться, а конец будет. Пристрастился Кирилл Спиридонович к газетам. Таких, как он, в газетах именовали мироедами, призывали с ними бороться. Нет, не дурак был Кирилл Спиридонович. Понимал он, почему «прицепилась» к нему советская власть. О себе он думал всю жизнь, для себя только работал всю жизнь, превыше всего ставил собственное благополучие. В голодный 1921 год помирали соседи односельчане. Радовался в душе, дёшевы стали работники, за кусок хлеба целый день спины не разгибают.

А тут ещё появилось в газетах слово «колхоз». Кирилл Спиридонович сначала принял было это слово за иностранное и только посмеивался, но когда узнал его значение — испугался. Вот, значит, уж куда повернуло — на коллективное хозяйство. Стало быть, отдай всё нищим, а сам в исподнем ходи.

Дела пошли плохо. Мельница была старая и требовала капитального ремонта. Смотрел Кирилл Спиридонович на ветхую, сочившуюся водой плотину, на замшелое колесо, истёршиеся ходовые части, и кровью обливалась его хозяйская душа. Но как тут тратиться на ремонт, если мужики в глаза говорят: «Последние дни дерёшь с нас за помол, Спиридоныч. Отберём твою мельницу в общее пользование».