Сергей Парфёнов - Виа Долороза

– Фу-х! – смущенно сказал он, вытирая липкий пот со лба тыльной стороной руки. – Тяжел ты, Владимир Николаевич!

Бельцин проворно поднялся, небрежным движением отряхнул приставшие к телу сухие былинки и принялся надевать шелковый халат.

– Ну, Улан… Где ж твой приз? – спросил с нарочитой неторопливостью.

Абаев, накинув халат, хлопнул в ладоши. Адъютант Абаева, вышел и поставил на середину круга лакированный ящик, из которого торчали горлышки бутылок, залитые темным сургучом..

– Вот! – кивнул на бутылки Абаев. – Самое дорогое вино в мире! Шато-Икем!

Бельцин скользнул взглядом по узким горлышкам.

– Французское? – спросил с сомнением.

– Французское-то, оно французкое! Да не совсем! – казахский лидер гордо тряхнул головой. – Изготовлено у нас, в Казахстане… Из специальных сортов винограда, выращенного у нас же! Причем весь виноград собирается вручную, только после того, как он покрылся благородной плесенью…. Собирают только женщины, в специальную тару, чтоб ни одна ягодка не была повреждена… У меня тут недавно делегация французских виноделов была – так сказали, что даже у них такое вино не каждый год получается!

Абаев снова хлопнул в ладоши и к ним вышла женщина с большим хрустальным рогом – ритоном. Длинный хрустальный сосуд был до краев наполнен вином. Абаев взял рог и протянул его Бельцину:

– На, Владимир Николаевич! Это в честь победы…

Бельцин спрятал руки за спину и произнес, едко ухмыляясь:

– Хитришь, Улан Абишевич… Это проигравший должен пить… Дабы искупить свой проигрыш!

Абаев обиженно покачал головою.

– Проигравший такого вина не достоин! Это вино победителя…

И настойчиво протянул ритон Бельцину. Бельцин, несколько секунд раздумывал брать или не брать рог, но потом все же взял. Перед тем как выпить произнес:

– Смотри, Улан Абишевич… Сибиряки не только телом, но и духом сильны…

Поднеся ритон ко рту, он жадно, большими глотками принялся пить, – мощный кадык задергался на шее. Пока он пил, адъютант осторожно подошел к Абаеву и зашептал скороговоркой:

–Улан Абишевич… Шапкин звонил… Передал, что все нормально…

Абаев, не поворачивая к нему головы, ответил едва слышно:

– Позвони в Центр управления полетов… Пускай подтвердят…

Бельцин допил, перевернул хрустальный рог и мелко затряс им, показывая, что сосуд пуст. Абаев, восхитившись силой и духом российского президента, пригласил всех снова к столу. Гости и хозяева быстро переоделись и шумно галдя, стали подтягиваться к импровизированному дастархану. Отдыхающим начали подавать жанбас – вырезку из тазовой кости зажаренного на вертеле барана. Мясо, принесли выложенным на тонкие пресные лепешки – жайманан. Поставили на стол острый соус – туздык, приготовленный из лука и перца. Кадушку с кумысом и круглые чайники для зеленого чая убрали, а вместо них на стол поставили бутылки "Барзака" и "Посольской водки". Расставили пиалы – маленькие для водки, большие для вина. У каждого места на белоснежную салфетку заботливо положили острый нож для резки мяса. Увидев, что все отдыхающие собрались, Абаев подал знак продолжать состязания. Неподалеку от расстеленных ковров натужено засопели мускулистые, блестящие от пота батыры. Пока гости с удовольствием поглощали аппетитное мясо и напитки, они, сидя на своих лоснящихся от пота конях, кряхтя и пыжась, пытались сбросить друг друга на землю. Бельцин, как ни в чем не бывало, ел, острил, старательно подливал себя вина, но какой-то момент движения его замедлились и он начал бледнеть лицом. Это сразу все заметили, – настороженно стали оборачиваться в его сторону. Бельцин осторожно поднялся и принялся надевать туфли. Увидев направленные на него взгляды, натужно улыбнулся и произнес:

– Жарковато… Нам, сибирякам, в холоде привычнее… – и торопливо направился к воде.

Подойдя к берегу, он несколько раз плеснул себе холодной водой в лицо, смочил шею, а затем быстро засеменил к крайней юрте, что стояла несколько на отшибе – там был устроен туалет. Кожухов тревожно посмотрел на Абаева, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

После того, как Бельцин отсутствовал уже минут десять, Кожухов забеспокоился. Абаев, видя его нервозность, встал и воодушевленно произнес:

– Друзья! Нам с Александром Васильевичем надо посоветоваться, но я сразу заявляю – наш праздник не закончен!

Они с Кожуховым отошли в сторону и Кожухов сердито спросил:

– Улан Абишевич, что происходит?