Марлена Штрерувиц - Соблазны

После работы Хелена поехала на рынок близ Зонненбергплац. На Обкирхергассе. Там она покупала фрукты и овощи у четы зеленщиков по фамилии Леонхард. Мясо — у того мясника, у которого покупал ветчину сам Томас Бернхард. Как не уставал рассказывать мясник. С полными сумками Хелена зашла еще в рыбную лавку. Ей хотелось приготовить детям что-нибудь основательное. Как противовес бутербродам на обед. Хозяин стоял за кассой. Он покидал ее, только чтобы разделать рыбу. Тогда этот толстяк тащился к колоде. Хозяйка была у фритюрницы. Хелена попросила три порции жареной камбалы. Хозяйка взяла со стола панированные куски филе. Некоторое время она глядела на Хелену. Глаза у нее были красные и опухшие. "Да, — сказала она, — дядя умер". — "Ах, вот горе", — Хелена почувствовала себя дурой. Пустышкой. Хозяйка положила камбалу во фритюрницу. Смотрела в окно. Потом произнесла: "И никто потом ничего ни о ком не скажет". Хозяин откашлялся. Открыл ящик кассы. Нет. Ну, не так уж. Мы еще долго вспоминаем ушедших. Всегда. Разве нет? Хелена пыталась придумать что-нибудь сочувственное. Хозяйка подошла к Хелене. Ухватилась за прилавок. Перегнулась через него. Хелена едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Лицо женщины приблизилось почти вплотную. Она почувствовала ее дыхание. "Сначала. Да. Все так говорят. И рыдают. А потом?" Женщина отвернулась. Вернулась к фритюрнице. Сняла камбалу. Рыба еще не прожарилась. Она положила ее обратно в масло. "Забывают тебя. Забывают. К чему тогда все?" Хозяйка снова уставилась в окно. Хозяин снова щелкал ящиком кассы. Все молчали. Тихо шипел фритюр. Хелена расплатилась. Хозяин выбил чек. Она взяла белый пластиковый пакет с упакованной в пленку жареной рыбой. Идя к машине, Хелена вдруг затосковала по Хенрику. Что-то он сейчас делает? Хотелось идти рядом. Ей вспомнились его ноги. Красивые, стройные. Ну что за красавец-мужчина, думала Хелена. Разозлилась. Почему же она не с ним? Бросила рыбу в багажник. Швырнула. Пусть едят рыбное крошево. И что за чушь она несла. Конечно же, всех забывают. Ей бы поплакать с хозяйкой. Наверное, следует больше реветь. Еще больше, чем она ревет. И поехать в Венецию. И остаться там. По Хоэнштрассе Хелена ехала домой. Вверх — в Гринцинг. Вниз — в Нойштифт. Светило солнце. Цвели форзиции и миндаль. Ивы окутались зеленой вуалью молодых листочков. Остальные деревья пока нагие. Хелена ехала под голыми буками. Сквозь ветви сияло голубое небо. На той неделе Хенрик опять приедет в Вену. Как сказал в Венеции. Когда же он позвонит. До сих пор от него — никаких вестей. Ей нужно домой. Вдруг он позвонит? Теперь. Сейчас. Хелена ехала домой так быстро, как только могла.

С доктором Штадльманом Хелена должна была встретиться дома. У него. На Линке Винцайле. В верхнем ее конце, почти у Гюртеля. Недалеко от Моллардгассе. Хелена поехала туда с работы. Подумала, не стоит ли сесть на трамвай. А машину оставить у офиса. Но поехала на машине. Не хотелось никого видеть. Укрывшись в автомобиле, она тащилась в длинной колонне машин через мост рядом с Уранией. По Рингу. По Опернгассе. И на Линке Винцайле. Еще на мосту Хелена ушла в себя. Она вела машину. Трогалась. Притормаживала. Двигалась с потоком транспорта. Автоматически. В животе нарастала боль. Как будто полоснули длинным ножом. И рана пылает. После Венеции Хенрик не позвонил. Она пробовала позвонить в Милан. Сперва колебалась. Осторожно набирала одну цифру за другой. Первый раз — во вторник. Хотела узнать, удачно ли он добрался. Трубку никто не брал. А в среду она звонила уже двадцать раз. И с работы тоже. Разумеется, звонить за границу запрещалось. Она сидела в своей комнате. Слышно было, как за дверями ходит и разговаривает фрау Шпрехер. Надольного не было. Хелена слушала, как звонит телефон в Милане. Она не представляла себе, как выглядит комната, где стоит телефон. Даже Милана не представляла. Хелена никогда не была в Милане. Ей пришлось заставить себя положить трубку. С каждым гудком воспоминания уходили все дальше. Прочь. Долой. Хелена глядела в стол и слушала гудки. Ей казалось, она сама уходит куда-то. Как воспоминания. Положить трубку было неимоверно трудно. Хотелось слушать гудки. Снова и снова. В машине. Проезжая по Рингу, она впала в то же состояние. Поток машин нес ее. Продвигал. Заставлял прибавить скорость. Потом снова остановиться. Что-то в глазах мешало сфокусировать взгляд. Глаза таращились. Ничего не видя. Хелена сказала себе, они ведь ничего друг другу не обещали. Оба — взрослые люди. Не в первый же раз. И каждый раз ей удавалось все пережить. И каждый раз все было правильно. Слова застревали в голове. Где-то в районе макушки. Глаза таращились. Живот болел. На Винцайле Хелена искала нужный дом. Затормозила все движение. Машины обгоняли ее. Сигналили. Водители сердито размахивали руками. Хелена посылала их всех к черту. Вот надо ей искать тут какой-то дом! И останавливаться тоже! В поисках нужного адреса она повернула направо.