Анатолий Андреев - Машина

Незаметно Алия уснула. Ей приснился Фросин. От радости она проснулась и не сразу осознала себя на раскладушке в аспирантской квартире с сонным дыханием девчонок. Потом ей суало себя жалко и она чуть не заплакала. Ругая себя за слезливость, она вдруг подумала о Фросине — как он? Тут же она честно призналась себе, что больше всего ее возмущает не его проступок по отношению к Геннадию, проступок, который теперь выглядел не таким уж доказательным, а то пренебрежение, которое явствовало из нежелания разыскать ее и попросить прощения. Она мучается, спит кое-как на раскладушке, а ему безразлично, где она и что с ней. Нет, он ее никогда не любил. Она так и заснула с этой мыслью и со слезами.

А утром ей подумалось, что она в корне не права, бросив Фросина одного и не попытавшись развить то хорошее, что в нем есть. Алия уверила себя, что, оставшись безнадзорным, Фросин немедленно даст волю самым худшим чертам своего характера и будет на заводе всех подводить, администрировать, заниматься интригами и злоупотреблять властью. На лекциях она окончательно уверилась, что надо было принести в жертву себя, ради общества, перетерпеть несправедливости и всерьез заняться облагораживанием Фросина. К концу лекций она все поняла, взвесила и решила только дождаться, когда во Фросине проснется совесть и он начнет искать ее. Выходя из университета, она специально замешкалась, чтобы не проглядеть его в толпе. Фросина не было. Алия не знала, что Фросин в Сибири и что он вернется в город послезавтра, в понедельник. А завтра еще только воскресенье.

Наступило воскресенье. Вставать и спешить куда-то было не нужно, но не спалось. Проснулись все трое и лежали, лениво переговариваясь в темноте — светало уже по-зимнему поздно. Алия чувствовала, что тело, впервые за эти долгие горькие дни, налито веселой бодростью. Она с удовольствием вспомнила свой сон и Фросина в нем и с улыбкой прислушалась, как ее однокурсница Валентина поддразнивает букваришку. Та уже несколько раз ходила в кино с мальчиком из своей группы. Мальчик был красив и застенчив. Валентина тоже была красива — налитая девица, с тонкой талией и яркими пухлыми губами. Пока мальчик, стесняясь, ждал свою подружку, Валентина расхаживала по квартире, вызывающе покачивая бедрами и отводя назад плечи. Свитеры на ней всегда были на два размера меньше, чем надо, а лифчиков она дома не признавала. Ей нравилось, что мальчик краснеет и отводит взгляд.

Сейчас Валентина рассказывала сон. Во сне она видело этого мальчика и целовалась с ним. Сон она пересказывала с подробностями. Она врала самым бессовестным образом, девочка-первокурсница это отчетливо понимала, но страдала. Сегодня они с мальчиком опять должны были идти в кино.

Алия не выдержала и прикрикнула:

— Перестань, Валька! Ты ее не слушай, она все врет.

Потом она выскочила из постели и прошлепала к окну — открыть форточку. С улицы пахнуло талым воздухом — первые, не то еще осенние, не то уже зимние морозы сменились оттепелью. Постояв так и озябнув, Алия шмыгнула к Валентининой кровати и, завопив:

— Ты угомонишься, наконец? — прыгнула к ней.

Началась веселая возня, прекратившаяся только после того, как обе изнемогающие от хохота противницы вывалились на пол, потянув за собой одеяло и подушку. Первокурсница включила настольную лампу и весело посверкивала на них глазами. Ей тоже хотелось принять участие.

Все утро Алия была беспричинно весела. Сходив с девчонками в столовую, она поплескалась под душем и долго наглаживала выстиранную вчера юбку. Одевшись, она покрутилась перед зеркалом, размышляя, стоит ли подмазаться, но решила, что не стоит и только чуть тронула за ушами стеклянной пробкой от духов. Тонкий аромат чувствовался некоторое время, потом исчез, но Алия знала, что просто привыкла к нему, он никуда не делся, он здесь, с нею. Это были хорошие духи. Рижские. Подарок Фросина — она сама сказала ему, какие подарить.

Алия вышла из дому в шубке и чуть не вернулась надеть пальто, но вдоль улицы подул ветерок. Он был сырым и весенним, заставлял зябко ежиться, и она не стала переодеваться. Снег на тротуарах, уже притоптанный за последнюю неделю, отволг, стал серым и податливым. Он похрупывал под ногами, не сухим льдистым хрустом, а влажноватым коротким всхлипом.

Фросина дома не оказалось. Никто не отозвался на ее условные звонки. Она постояла с бьющимся сердцем перед дверью, еще позвонила, потом нехотя вышла из подъезда.