Дэнни Уоллес - Человек-да

созданная в 1972 году, по мнению специалистов, пожалуй, самая удачная из всех Громадин, в 1970-х — начале

1980-х годов выдвинувшая на первый план ананасы и все, что с ними связано. Но мало найдется австралийцев, которые бы с гордостью говорили о скульптуре «Большая устрица», свидетельствующей о наличии обширных

устричных отмелей на реке Мэннинг. Опустив долу глаза, они неохотно признаются, что «Большая устрица»,

как это ни прискорбно, как-то теряется в сравнении с «Большой креветкой», которая высится лить в нескольких

милях к северу.

Громадины меня по-настоящему заинтересовали. И сейчас, сидя в редакции Би-би-си, я рылся в Интернете,

стараясь как можно больше о них узнать. Рылся увлеченно. Постепенно отыскивая свои любимые. «Большая

скала», например (вы только представьте!), или «Большое авокадо», находящееся в Дюранбе, в популярном

тематическом парке «Мир тропических фруктов» (прежде называвшийся «Страна приключений Авокадо»... —

звучит лишь чуть более заманчиво, чем выдуманный мною парк «Путешествие по полкам»),

— Дэн, отвлекись на минутку.

Ко мне обращался мой босс. Я резко развернулся на стуле, успев выйти из Интернета — не хотел, чтоб на

экране высвечивались слова «Мир тропических фруктов». К сожалению, вместо них появилась игра «Сапер», в

которую я играл раньше, но мой босс вежливо сделал вид, будто ничего не заметил.

— Послушай, у меня к тебе просьба. Ты можешь отказаться. Я не настаиваю. Дело в том, что в конце недели

в телевизионном центре совещание — о перспективах развития, — нужно, чтобы присутствовал кто-нибудь с

радио. Все, к кому я обращался, неожиданно оказались очень заняты. Смешно, как быстро у всех находятся

дела, если они не хотят куда-то идти. Ну а ты? Сходишь?

— Да! — с готовностью согласился я, гордый тем, что неукоснительно следую намеченной линии. —

Безусловно. А что за совещание?

— О путях развития. Обычная бурда. Все сидят за столом, выдвигают разные идеи. Сообразишь, что

сказать?

— Да.

— Вот и чудесно. Я их оповещу. Спасибо, Дэн. Наслаждайся «Миром тропических фруктов».

Он закрыл дверь, а я решил заняться работой.

Работать дома здорово, но так же здорово выполнять свою работу, сидя непосредственно в здании управления

радиовещания Би-би-си, которое стало родным домом для тысячи неряшливых радиопродюсеров в кардиганах.

Согласно моему контракту нештатного работника, мне полагалось два дня в неделю сидеть здесь в одном из

кабинетов и генерировать идеи, что меня вполне устраивало.

На Би-би-си я пришел сразу же по окончании университета. Тогда мне каким-то образом удалось устроиться

на полугодичную практику в Редакцию развлекательных программ, и вот я, молодой человек, еще не

достигший тридцати лет, в своем вечном кардигане, теперь был полноценным продюсером легких

развлекательных программ. Я никогда толком не знал, что следует считать «легкими развлекательными

программами», но нам с вами точно известно, что к этому имеют непосредственное отношение кардиганы и

также, по моему глубокому убеждению, Николас Парсонс12.

Дом радиовещания — потрясающее место работы, овеянное богатейшей историей. Отсюда во время войны

Черчилль обращался к народу, здесь работали «Гуны»13. И я всегда испытываю непомерную гордость, когда по

специальному пропуску Би-би-си, прикрепленному к джинсам, прохожу в это здание через медные двери.

Правда, мне не поручали заниматься тем видом качественной журналистики, которую ценят и считают

наиболее достоверной во всем мире. Я не из тех, кто свергает правительства, разоблачает коррупцию или всю

ночь листает секретные досье, готовя материал, который на следующий день попадает на первые полосы

международной прессы. Я пишу сценарии небольших дурацких программ, которые помогают коротать время

пассажирам пригородных поездов, развлекают одиноких пастухов, слушающих «Всемирную службу» где-

нибудь на равнинах саванны, или привожу в замешательство обитателей тюрем, которые не понимают

современных шуток на злобу дня, так как сидят за решеткой с 1987 года. Странная работа, но я о ней думаю

так: кто-то ведь должен озадачивать пастухов и ставить в тупик заключенных.

В общем, как бы то ни было, я стал работать. Вернее, попытался. Но против меня были два обстоятельства.

Во-первых, мне не давала покоя волнующая мысль, что моя судьба находится в руках кого угодно, только не в