Дэнни Уоллес - Человек-да

сюда, к Самтену. Но Джим был прав: я приехал в Добройд работать, а не болтать в свое удовольствие, поэтому

мы с Самтеном, прогуливаясь по замку, продолжали беседовать о программах обучения, которые предлагали

монахи. Здесь было здорово, и я все больше проникался искренней симпатией к своему долговязому приятелю.

Он водил меня по комнатам, рассказывал разные истории, представил другим монахам, и только после того, как

он объяснил, что ему нужно перебинтовать палец, съемка была приостановлена.

— Что у вас с пальцем? — полюбопытствовал я.

— Упал недавно на лестнице. По глупости. Скоро вернусь...

Съемочная группа отправилась искать новые места съемок. А я вдруг осознал, что получаю огромное

удовольствие от своей новой работы. Оказывается, брать интервью так просто. Беседуешь с людьми, и все.

— Помни, Дэнни, — напутствовал меня Джим, прежде чем уйти вслед за своей командой. — Попытайся его

спровоцировать. Добейся от него неадекватной реакции. Копай глубже в буддизм. Работа на телевидении —

дело непростое. Светской болтовни тут недостаточно.

Джим улыбнулся. Вне сомнения, ему не терпелось посмотреть, как я буду злить монахов. Удрученный, я

кивнул ему и, стоя на одном месте, стал думать, как бы мне выполнить эту непростую и неприятную задачу.

Через несколько секунд я заметил выходящего из-за угла Лайама.

— Привет, Лайам.

— Привет. Как съемки?

— Здорово. — Мы пошли по саду.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы стать монахом, Дэнни?

Я улыбнулся.

— Ну... пожалуй, в детстве. У меня были несколько видеокассет о боевых искусствах. Про монахов

Шаолиня, которые все дни напролет то медитировали, то прыгали по столам и разбивали о головы кирпичи.

Весьма увлекательное зрелище. Наверное, тогда я тоже представлял себя монахом.

— Кино и действительность — разные вещи, — сказал Лайам. Говоря по чести, об этом я и сам догадался.

Лайам нагнулся, разглядывая цветок, а я продолжал:

— У меня был фильм «Шаолинь против ниндзя», где все монахи Шаолиня сражались с могущественными

воинами-ниндзя.

Лайам поднял голову от цветка и посмотрел на меня.

— Да? И как это было?

Я пожал плечами.

— Дрались и все такое. Кто-то перепрыгнул через стол и разбил о чью-то голову кирпич.

— Кто победил?

— Не помню. Либо ниндзя, либо монахи. Но, думаю, в конце они, по крайней мере, прониклись уважением

друг к другу.

Лайаму мой вывод понравился.

— Это хорошо. Нравоучительный фильм.

Я повернулся к нему.

— Лайам... а ты когда-нибудь дрался с ниндзя?

Он с грустью покачал головой.

— Нет.

Я снова был с Самтеном и не чаял скорее закончить интервью, а потом надеялся обсудить с ним жизненно

важные вопросы, которые занимали все мои мысли. Мы находились в кафе на территории замка под названием

«Мир во всем мире», ожидая, когда съемочная группа подготовит площадку для съемок завершающей части

интервью.

Я говорил мало. Больше нервничал. Это был мой последний шанс выполнить то, что, в моем представлении,

требовали от меня создатели шоу «Ричард и Джуди». Рассердить буддиста.

— Так, начинаем, — объявил Джим.

Самтен выпрямился на стуле. Я тоже приготовился... Пришло время воплощать в жизнь мою единственную

идею.

— Итак... Самтен... считаете ли вы, что, с тех пор, как вы начали исповедовать буддизм, вы стали гораздо

более спокойным человеком?

— Да, пожалуй...

— Прекрасно. Ведь это главная черта буддистов, да? Вы очень спокойные люди?

— Да, верно...

— А что, например, может вас рассердить?

— Видишь ли, каждый буддист учится контролировать свои чувства и понимать: то, что происходит вокруг

нас...

И тут я сделал свой ход.

Сам не знаю, почему я решил, что это должно подействовать, но ничего лучше я не придумал.

Я начал кулаком бить Самтена по плечу: тук-тук-тук-тук-тук...

Он вздрогнул, умолк на полуслове.

— Э... вот это вас раздражает? — спросил я. — Когда я вас пихаю?

Самтен растерянно смотрел на меня. Я продолжал колотить его.

— Ведь это раздражает, да? — не унимался я.

Я чувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Шутка ли, я колотил монаха.

— Ну... — К Самтену наконец-то вернулось самообладание. — Нет, это...

— Раздражает, да? А если сильнее?

Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук...

Самтен вытаращил глаза. Я поднял голову. У Джима глаза так вообще вылезли из орбит. У Робина отвисла

челюсть.

Я уже наносил удары очень быстро.