Сергей Марьяшин - Нф-100 - Роботы божьи

Он заметил несколько знакомых, но они не интересовали его. Егор надеялся увидеть новую девушку, которую встречал уже несколько раз на прошлых мессах. Ей было лет двадцать на вид и она поразила его в самое сердце еще при первой встрече. Это прекрасное печальное лицо и сияющие задумчивые глаза, что, небрежно скользнув, прожгли его насквозь, долго не давали ему покоя. Егор очень хотел познакомиться, но, видя ее, всякий раз терялся и не решался подойти, за что впоследствии отчаянно себя ругал.

Девушка чувствовала себя в храме довольно уверенно. Он видел, как она помогала расставлять стулья перед мессами и приводить зал в порядок после их окончания. Однажды она сидела на входе с портативным считывателем и собирала пожертвования. Приложив к датчику прибора большой палец, Егор перевел сумму в десять раз больше обычной, чем вызвал ее удивленный и, как ему показалось, признательный взгляд. Его сердце забилось, он хотел заговорить, но опять не смог. Наташа, не оставлявшая ни одного его шага без шутливого комментария, в тот раз деликатно промолчала.

Егор знал, что ее зовут Нина - и это все, что было ему известно. Она стала причиной оживления его интереса к адвайте, хотя он не признался бы в этом никому, даже обладающему даром выведывать чужие сердечные секреты Мишке. Егор вновь начал ходить в храм, не пропуская ни одной мессы. Увидеть ее было его тайной отрадой, компенсацией за потраченное время. Службы проходили по воскресеньям. Всю неделю Егор предавался мечтам, воображая, как в следующий раз непременно наберется храбрости и познакомится с ней.

Сегодня его ждало разочарование. Она не пришла; обидно, но ничего не поделаешь. "Может, и к лучшему, - подумал Егор. - Меньше волнений".

Постепенно успокоившись, он расслабился и сосредоточил внимание на речи священника. Петр Авдеев был полным и живым рыжебородым человечком с обрамленным залысинами большим лбом. Он сидел напротив аудитории в массивном кресле с высокой спинкой, больше похожем на трон. Рядом с креслом, по правую руку, покорно замер низкий бочкообразный робот-служка давно устаревшей модели. На голове робота был закреплен поднос с портретом Раманы, букетом цветов в вазе, бутылкой минеральной воды и стаканом. Перед креслом стоял штатив с микрофоном: лишенный чипа священник говорил своим голосом.

Авдеев все время ерзал в своем кресле, часто меняя позы. Необходимость сидеть на протяжении мессы, как того требовала традиция, была настоящим испытанием для его холерического темперамента. Одетый, как обычно, в короткие черные штаны свободного покроя и пеструю гавайскую рубашку, Авдеев говорил об иллюзорности материального мира.

Эта идея была близка Егору. Он не пережил впечатляющего опыта просветления, о которых рассказывала официальная история адвайты, но всю жизнь, с самого раннего детства, ощущал, что мир, в котором ему суждено пребывать, лишь казался настоящим. В реальности мира нельзя усомниться, но сама эта реальность казалась Егору неплотной, зыбкой, как навязчиво повторяемый обрывок незаконченного сна. Словно было что-то еще, прячущееся за явленностью видимого мира - что-то настоящее, более истинное, чем все, что можно увидеть и потрогать.

Это сложно объяснить, но Егор и не пытался. Он просто жил с этим чувством, привыкнув к нему и считая его нормальным. Концепции адвайты совпадали с его ощущениями. Это избавило его от тревожных сомнений, доставлявших немало переживаний прихожанам, верящим в незыблемый реальный мир. Егор пребывал в полной гармонии со своей религией - редкий и поистине благословенный дар. Впрочем, слушать в тысячный раз одно и то же ему надоело, но деваться было некуда. К счастью, месса заканчивалась.

Авдеев говорил эмоционально, подкрепляя свои слова энергичной жестикуляцией.

- Наука давно убедилась, что весь так называемый материальный мир покоится на пустоте, - сказал священник, важно вскинув указательный палец. - Подобно детективу, идущему по следу преступника, физики преследовали основы материи, открывая все более мелкие частицы, пока не добрались до самой сути и не обнаружили там Ничто, чистую виртуальность. В основе мира ничего нет! Как ни ковыряй материю, она оказывается пустой. Мир пуст! Поэтому единственный разумный способ смотреть на него - это рассматривать мир как сновидение.

Священник сделал театральную паузу и широко развел руки, словно предлагая всем желающим своими глазами убедиться в иллюзорности мира.