Владимир Бартол - Против часовой стрелки

Баец встал и полез в гору.

— Наверху я скорее соображу, где я, и решу, что делать.

Но только сейчас он до конца понял, в какую попал западню. Деревья как две капли воды походили друг на друга, то же самое было со скалами, кустами и прочими растениями. Это было ему в новинку, раньше он такого не замечал. Все было одинаково мокрым и обманчиво светилось в призрачном воздухе.

Куда идти? Если бы знать! Все дороги исчезли; на небе не было ни облаков, ни звезд, ни солнца, даже самого неба больше не было. Деревья не давали тени и оттого казались совершенно изменившимися, зачарованными.

Лишь только в земле было что-то родное, надежное. Взбираясь на гору, он думал: там вершина, однако и над ней стоит туман, а небо слишком высоко и сквозь туман его не видно. Взгляд его снова упал на долину. Теперь его уже не удивляло, что всюду множество маленьких и больших впадин, куда падает свет; подъем и снова впадина, яма, рытвина — Крас полон неожиданностей, он залит водой и весь изрыт.

Он долго сидел наверху, наблюдая за туманом, который не стоял неподвижно, а слегка колыхался вперед-назад, словно море. Он смотрел на него, смотрел и потом воскликнул:

— Туман прядет!..

И правда, создавалось впечатление, что белая стена постоянно обновляется, то густеет, то редеет, однако ее игра была слишком однообразна и утомительна.

Спускаясь с горы, Баец заблудился. Ему казалось, что он уже долго идет и находится на пути в удивительную долину. Везде стояли черные влажные стволы деревьев, и только на ее дне их не было, здесь росли буйная трава и лопух. Он набрел на широко зияющую в скалах щель. «Будто врата на тот свет», — подумал он и вошел внутрь, насколько позволял дневной свет. Вздрогнув, он поспешил назад к выходу. Холодный, затхлый дух подземелья следовал за ним, и он прибавил шагу, заметив про себя: «Смотри-ка, я там, а нечисти нет».

В пещере тумана не было.

Он решил переждать здесь, но прежде осмотреть все вокруг. Когда Баец поднялся над входом в пещеру, он обнаружил, что долина имеет продолжение. Он прошел по краю, а не по центру, и дошел до места, где над ней возвышался ровный переход из известняка, словно созданный самой природой. Взобравшись на этот мост и пройдясь по нему, он вернулся.

«Чудеса! — подумал он. — Где только я оказался? Далеко ли до дома? Слышал я много про эти пещеры, но видеть никогда еще не приходилось».

Он прошел в угол пещеры, где, как он заметил, было суше и куда не проникал туман.

Ему вспомнился дом. Он отгонял эти мысли, но они приходили с такой настойчивостью, что он больше не мог им противиться.

«Сегодня суббота, чтоб ее!.. Сегодня Францка выходит замуж! Ну да, конечно, в пятницу я вышел из дому, другого дня не мог выбрать! Может, все из-за этого и произошло».

Францка была третьим его ребенком, она была умная и добрая девушка, и он не препятствовал ее замужеству. «Пусть идет своей дорогой! Я ведь тоже шел своей. Она-то уж с пути не собьется, по глазам видно. И как раз сегодня меня не будет дома». У него было такое чувство, что это наказание за когда-то совершенный грех.

Может быть, плохо смотрел за стариком отцом. Пока были силы, старый работал, ходил в лес, тесал бревна, ездил на лошадях, сейчас уже не может. Сидит на печи, причитает, тяжело дышит, быстро устает и все жалуется, что он им в тягость и они ждут не дождутся, когда он умрет. Не ждут они вовсе его смерти, но помочь ему тоже не могут. «Молодые рвутся вперед и отпихивают нас в сторону, — говорит старый, — против закона природы не пойдешь. Рождение, жизнь, смерть — разве это изменишь?»

Да и Пеструха в эти дни должна отелиться, и Баец стал думать о своей корове, которая казалась ему самой красивой из всех, что у него когда-либо были или будут. Он всегда любовался ею и радовался, хорошо зная, что его сосед Кобал ему завидует.

«Все это так, только я вот никак не выберусь из этой берлоги». Он присел на камень у входа в пещеру, как первобытный дикарь, глядя прямо перед собой в белую, слегка колышущуюся пелену. То ему представлялось, что она отсвечивает желтым цветом, то — синим, в конце концов он заметил вслух:

— Туман прядет и кружит, что твоя колдунья.

Мысли перенесли его в другое место.

Ему виделось, как из церкви выходят молодые. Они стоят на паперти и смотрят вокруг себя. Невеста раскраснелась, глаза заволокло слезами. Она еще очень молодая. Потом они идут вверх, по деревне, весело звонит колокол. Вот они входят в родной дом, усаживаются за накрытый стол. Из кухни на весь дом разносится запах жаркого. Кто-то оглядывается на дверь и произносит: