Луиза Вильморен - Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

— Но, мадам, что же вы скажете г-ну де…?

— О! — отвечала она. — Ему я скажу, что потеряла эти серьги.

— В самом деле… Вы так очаровательны, что любой вам поверит, — сказал на это ювелир и купил серьги.

Г-жа де… заплатила все свои долги, и красота ее от этого стала еще неотразимей.

Неделю спустя на одном из балов г-жа де… неожиданно поднесла руки к ушам и растерянно воскликнула:

— О небеса! А где же мои серьги? Они, верно, упали, когда я танцевала вальс…

— Да нет же, нет! — наперебой уверяли ее все, кто в тот момент находился рядом. — На вас сегодня не было серег!

— Да как же не было? Я совершенно точно знаю, что были, — не согласилась она и поспешила к мужу. — Мои серьги, серьги-сердечки! Я их потеряла! Они упали! Вот, взгляните! — и она отняла руки от ушей.

— На вас нынче вечером не было серег, — сказал г-н де…, — я в этом уверен. Я обратил на это внимание еще тогда, когда мы выходили из дома. Мы и так сильно опаздывали, и я поостерегся говорить вам об этом, потому что боялся, что вы потребуете, чтобы вам их принесли, и это задержит нас еще больше.

— Уверяю вас, вы ошибаетесь, — ответила она. — Я еще думала, что надеть — сердечки или изумруды, и в конце концов выбрала сердечки.

— Значит, вы оставили их на своем туалетном столике. Я вас торопил, вы на минуту отвлеклись… — говорил г-н де….. Затем, чуть помедлив, он снова обратился к жене: — Постойте, а вы уверены, что не держали их в руке, когда садились в карету, чтобы надеть по дороге, как вы иногда делаете?

— В карету? Значит, они в карете? Это возможно… Хотя я не думаю, что…

Она казалась до крайности встревоженной. Г-н де… попросил ее набраться терпения и, горя желанием успокоить жену, вышел из зала, велел принести фонари и лично осмотрел все закоулки кареты; затем приказал отвезти его домой, открыл ларцы с драгоценностями жены, но не нашел в них украшение, которое искал. Он вызвал звонком слуг и учинил допрос горничной.

— Я точно не помню, — сказала та, — но я ни разу не видела, чтобы госпожа уезжала на бал, не надев серьги.

Поскольку дома серьги г-жи де… не нашлись, следовало предположить, что она унесла их с собой. Никакого другого объяснения г-н де… не видел. Озабоченный и с пустыми руками он вернулся на бал. Гостями овладели подавленность, смущение и неловкость. Кое-кто начал перешептываться. Танцевать больше никому не хотелось. Вскоре оркестр перестал играть, и вечер закончился.

На другой день рассказ об этом происшествии появился в утренних газетах, которые намекали на возможность кражи. В наиболее щекотливом положении оказался ювелир — он не мог, не раскрывая доверенной ему тайны, заявить о своем законном праве на обладание драгоценностью, которая считалась украденной. Потратив на размышления целый час, он уложил серьги в футляр и отправился к г-ну де…, который принял его незамедлительно.

— Полагаю, вы пришли меня искушать? — приветствуя ювелира, проговорил г-н де….

— Мне очень жаль, любезный сударь, но это не так, — отвечал ювелир. — Еще ни разу в жизни не приходилось мне находиться в затруднении, подобном нынешнему, и прежде чем докучать вам, а быть может, и огорчить вас, я вынужден призвать к вашему благоразумию.

— Тайна? — спросил г-н де….

— Тайна и вопрос чести, — подтвердил ювелир.

Г-н де… посмотрел ему прямо в глаза.

— Обещаю вам хранить молчание, — сказал он. — Говорите, я вас слушаю.

И ювелир рассказал, как к нему пришла г-жа де…, как она принесла ему бриллиантовые сердечки и как, не в силах поверить, что она без ведома мужа решилась продать такое ценное украшение, он купил их, полагая, что тем самым оказывает услугу обоим. С этими словами он вынул из кармана футляр, открыл его и добавил:

— Вы, должно быть, понимаете, в какое замешательство привели меня утренние газеты, из которых я узнал, что, возможно, серьги украдены…

Как ни грустно было г-ну де… узнать, что жена давно лгала ему, скрывая от него свои долги, тем самым подвергая сомнению его платежеспособность и нанося ущерб его репутации; как ни возмутили его цинизм ее давешнего притворства на бале, ее хладнокровное молчание на фоне наводнивших город слухов и бесстыдство, с каким она изображала из себя жертву, г-н де… ничем не выдал охвативших его чувств и поблагодарил ювелира за то, что тот пришел к нему. Довольно весело они обменялись некоторыми чисто мужскими соображениями о легкомыслии самых серьезных женщин, после чего г-н де… еще раз купил серьги.